— Так мы идем?

— Да! — ответил князь, взял ее за руку, как ребенка, которого собрался вести на прогулку, и они пошли впереди всех.

При его прикосновении Илону охватил трепет; она сняла перчатку и откинула с лица капюшон. Ее холодные пальцы лежали в горячей ладони мужа, и она думала: «Если он действительно любит меня, мы обязательно расскажем об этом приключении своим детям!»

Вдруг отчаяние охватило ее: никаких детей не будет! Как только закончатся события этой драматической ночи, он снова вернется к Маше, а она останется одна.

Задний фасад дворца был скрыт глубокой тенью, и в какой-то безумный момент Илоне показалось, что она забыла, где расположен вход. Ей было всего девять лет, когда она была здесь в последний раз. С тех пор прошло еще девять лет! Тогда для нее это была увлекательная игра, но, покинув Добруджу, она, естественно, выкинула все это из головы.

Словно почувствовав, что творится в ее душе, князь крепко сжал ее руку.

— Не надо торопиться! — почти неслышно прошептал он. — Спешка до добра не доведет. Соберитесь и вспомните место, где расположен ход!

Спокойный голос князя придал ей уверенности. Теперь она не сомневалась, что ход слева, за скалами, и он закрыт ползучими растениями, цветущим занавесом вьющимися по всему низу дворцовой стены.

Князь пропустил ее вперед. Через несколько шагов Илона остановилась и рукой показала место, где, по ее предположению, должен быть вход. Он слегка отодвинул ветки и увидел за ними чугунную решетку. Она легко подалась, как только князь коснулся ее, открыв темное отверстие в стене.

Память не изменила Илоне!

Отверстие было довольно узким, и в него мог пройти только один человек, но дальше оно расширялось и вело в огромную пещеру, в дальнем конце которой открывался сам потайной ход.

Илона вспомнила, что вначале ход шел прямо. Затем должны начаться каменные ступени, поднявшись по которым можно было подойти к двери в длинный коридор в нежилой части дворца. Когда-то там располагались огромные погреба для хранения вин, но с годами хранилища были переведены ближе к жилой части.

Первыми в пещеру вошли Илона с князем, за ними один за другим собрались все солдаты. Сквозь отверстие удалось протащить и пушки.

Пещера освещалась слабым светом свечей; зажигать яркие фонари князь запретил, дабы не привлечь чье-нибудь внимание снаружи.

Когда все были в сборе, князь обратился к Илоне:

— Как можно скорее отправляйтесь домой! Она ждала еще каких-нибудь слов, но он, вынув

из-за пояса пистолет, повел своих людей по потайному ходу.

Илоне ничего не оставалось, как наблюдать за скрывающимися в темноте солдатами. Теперь их путь освещали фонари, свет которых тонким лучом пробивался в темноту пещеры.

— Пора ехать, госпожа! — тихо произнес капитан Гайоши.

— Мне кажется, я что-то уронила! — тихо ответила Илона. — Вы не можете посветить мне?

— У меня остался один фонарь, — ответил капитан.

— Пожалуйста, зажгите его!

Когда капитан зажег фонарь, Илона приказала:

— Теперь у нас есть свет, и мы пойдет следом за князем.

— Нельзя, госпожа! Вы же слышали приказ его светлости!

— Я не собираюсь возвращаться в замок!

— Но вы же не можете оставаться здесь! Может начаться бой!

— Я не так глупа, капитан Гайоши! Я не выйду из хода, пока это не будет безопасно. Возвращаться же в замок без князя я не намерена!

Капитан пришел в замешательство.

Он был молодым офицером, одним из тех адъютантов князя, что не спускал с нее глаз во время совместных поездок по городам.

Совершенно ошеломленный, он стоял перед ней, не сводя глаз с ее рыжих волос.

— Не малодушничайте, капитан! — отважно произнесла Илона. — Вы не заставите меня вернуться в замок даже под дулом пистолета! Я привела вас сюда, показала вам потайной ход и не позволю отсылать меня в замок за ненадобностью!

— Но госпожа! Меня отдадут под трибунал за невыполнение приказа!

— Вздор! Вас наградят за мужество, проявленное перед лицом особо опасного противника!

— Вы бесподобны, госпожа! — невольно засмеялся капитан. — Но я не могу позволить вам подвергать себя риску!

— Вот и позаботьтесь о моей безопасности! А теперь — вперед! Посмотрим, что там происходит!

Илона вспомнила, как трудно было подниматься по высоким, крутым ступеням, и сейчас убеждалась, что за девять лет ничего не изменилось. Пахло сухостью и пылью, иногда Илона задевала волосами паутину, но все-таки они без особого труда добрались до двери.

Здесь капитан остановился:

— Дальше идти мы не смеем, госпожа!

— Я предлагаю вам разведать, что там происходит. Если опасности нет, вы вернетесь и заберете меня!

— Я оставлю вам фонарь.

— Жаль, что у нас нет второго! Но этот фонарь вы должны взять себе, иначе можете заблудиться. А я посижу в темноте. Я не боюсь!

— Вы уверены? Вообще-то мне не следует оставлять вас!

— Вы должны это сделать, иначе мне придется мучиться неопределенностью. А если князь покинет дворец через парадный вход, он даже не узнает, что я здесь!

— Поверьте, он о нас не забудет! — ответил капитан.

Илона видела, что ему самому не терпится узнать, что сейчас происходит во дворце, и понимала, как он огорчен тем, что не может принять участие в операции наравне со всеми своими товарищами.

— Идите же, капитан, и постарайтесь не забыть, что я жду вас!

— Разумеется, госпожа, я не забуду!

С фонарем в руках он прошел в дверь, а Илона опустилась на землю.

Какое-то время она еще видела мерцающий вдали свет, пока он не превратился в маленькую точку. Потом наступила темнота. В одном она не сомневалась: боя не было! Если бы началась стрельба, она услышала бы ее даже сквозь толстые стены в дальней части дворца.

И пушки, и пистолеты молчали.

Сидящей в темноте Илоне казалось, что прошли века, пока она не услышала шагов по каменному полу и не увидела свет фонаря.

Наконец к ней подошел капитан.

— Все в полном порядке, госпожа! — успокоил он Илону. Возбужденный, он говорил в полный голос. — Князь с солдатами застали русских врасплох! Вы не поверите, по они все спали! На постах стояли часовые, но они наблюдали только за входом во дворец! Русских взяли без единого выстрела!

— А князь? — замирающим от страха голосом спросила Илона.

— Он ушел из дворца, уведя с собою пленных русских. Он не собирается оставлять их в Добрудже, а намерен выдворить обратно в Россию.