Узнав о предстоящей перспективе, Мерлин каким-то образом заключил союз с Игрой. Он добровольно приносил в жертву ради нового мира себя, свою ученицу и еще одного игрока, а Игра за это позволяла Мерлину и Мадонне составить список избранных для перехода. Игре было плевать, каким образом будет осуществлен выбор, лишь бы баланс сил был соблюден и тройка игроков имела огромный энергетический резерв, необходимый при рестарте. Мерлин напирал на то, что раз ему и его ученице все равно умирать, он хочет быть причастным к рождению нового мира. Довольные собой Мерлин и Мадонна уговорили к ним присоединиться нашего Игрока. Это было легко, потому как он чувствовал себя виноватым за деяния Мадонны. Так были определены первые участники рестарта. После этого Мерлин с Мадонной на законных основаниях занялись чисткой.

– Разве была в этом необходимость? Ведь при рестарте не вошедшие в списки игроки превращаются Игрой в НПС, – уточнил я и получил подтверждающий кивок.

– Сейчас да, но в первый раз этим занимались они. Мерлин и Мадонна задумали все с одной целью – стать больше, чем простые игроки, стать неотъемлемой частью Игры, и, конечно, погибать во время рестарта не планировали. Прежде чем воплотить свой хитроумный план, Мерлин долго экспериментировал. Я присутствовал при этих экспериментах и помог создать механизм переноса матрицы личности. Суть проста: в какой-то момент времени делается бэкап сознания и встраивается в кристалл. После рестарта матрица из кристалла вживляется в тело, и личность восстанавливается, но не помнит, что было в промежутке между бэкапом и восстановлением. Первая проблема, с которой столкнулись эти двое после рестарта, – неполное восстановление личности. Мерлин делал упор на сохранение всех знаний и способностей при переходе, на целостность сознания ему было плевать. Вторая проблема заключалась в том, чтобы в новой эпохе снова занять свои важные роли. Тогда-то и появились дневники. Вместе с ними передаются необходимые знания о самом процессе рестарта. Таковы правила, заложенные в основу Игры. Сущности сейчас проходят две стадии восстановления – первичную инициацию, когда в тело носителя вживляется матрица личности, и воплощение, когда Игроку передается активированный дневник.

Теперь ответ на твой вопрос. То, что осталось от Мадонны и Мерлина после стольких рестартов, неконтролируемо и очень опасно. Их сила растет из рестарта в рестарт, как и изменения в сознаниях. Они должны умереть – или Игра обречена. Первой умрет Мадонна, передав право на рестарт. Потом я найду способ убрать и Мерлина. Это не первая моя попытка их уничтожить. Я вложил очень много сил в Долгунату. Сделал ее сильной морально и физически, многому научил, сделал ее Ключником и заставил Игру признать ее. И только после этого перенес матрицу Мадонны из кристалла. Все, что надо было сделать этой нетерпеливой дурехе, – следовать моим приказам. Но Ната посчитала себя умной и самостоятельной, вцепилась в этот дневник и выпустила джинна из бутылки раньше времени. Она была еще не готова. Слишком эмоциональна, чтобы победить. Сейчас она проигрывает ментальную борьбу с сумасшедшей и опытной соперницей, но Сахрей может помочь перевесить победу в ее сторону, я в этом уверен.

– Мадонна точно его здесь не достанет? – заволновался я, как только Арчибальд умолк.

– Да. Сюда есть доступ только у двух существ. Оба они находятся здесь.

– Хорошо. У меня к тебе еще пара вопросов. Почему нельзя просто не вживлять матрицу Мадонны и Мерлина?

– Потому что невозможно не выполнить приказ. К тому же Мерлин научился переносить сознание без кристалла и чьей-либо помощи, но все с теми же потерями.

– Кто просил тебя перенести матрицу? – задал я вопрос, ответ на который знал заранее. Нужно проверить степень «правдивости» Арчибальда, ибо есть вероятность того, что все вышесказанное им – красивая сказка для теленка по имени Ярополк.

– Приказ отдавал тот, кого ты называешь Безымянным, – каторианец ответил без колебаний. – Третий участник рестарта. Игрок, потерявший свою Куклу. Вспомогательный винтик и сторонний наблюдатель.

Я кивнул, принимая окончательно услышанную версию происходящего. Пора было переходить к текущим проблемам.

– Когда мы отправляемся в Твердыню?

– Как только купим тебе оборудование для скалолазания, – ухмыльнулся Арчибальд, глядя на мое вытянувшееся лицо.

– Зачем? – сглотнул я. Боязнь высоты преследовала меня всю жизнь.

– Затем, чтобы мой ученик вместе со мной покорил Пик Победы, где находится наша Твердыня и где в радиусе сотни километров не действуют порталы.

– Не думал, что это скажу, но с тобой хоть на край света, – выдохнул я, обрадовавшись, что пойду не один.

– Край Света там действительно близко, так что купим тебе в придачу стальные чехлы на яйца. Ибо будет страшно. Обещаю, – подбодрил каторианец и открыл портал.

Снежные пейзажи гор Тянь-Шаня достойны линз объективов самых великих фотографов. Величественные и незыблемые, они дарили умиротворение, успокаивая лучше всяких допингов или антидепрессантов. Если бы не адский ветер, то зависнуть, созерцая окружающую красоту, можно надолго. Да что там, жизнь можно потратить на это незаметно для самого себя.

Очередной порыв ветра залепил снегом мне весь обзор и вернул с поэтической стези на конструктивно-деловую.

Комплект Даро, вторая по значимости броня паладинов Игры, надежно защищал мое тело от холода и ветра. Я откинул забрало и с удовольствием, как можно глубже вдохнул морозный воздух. Переизбыток кислорода сразу вызвал головокружение, сменившееся безудержной эйфорией. В глазах потемнело, ноги сами собой подкосились. Я едва успел выставить ладони вперед, как с размаху уткнулся открытым забралом в снег. Обжигающий холод прояснил на секунду сознание, но этого было достаточно, чтобы под руководством матерящегося Степана восстановить герметичность брони. Давление выровнялось, состав воздуха пришел в норму, и я почувствовал легкий укол в шею – добавленный Арчибальдом анализатор физического состояния признал это самое состояние неудовлетворительным и впрыснул лечебный эликсир. Я постарался бодро вскочить на ноги, оглядываясь на всё еще открытый портал. Каторианец задерживался, занятый транспортировкой снегоходов для нашей экспедиции. Естественно, произошедшее мне хотелось оставить в тайне, ибо доказывало недостаток ума у отдельно взятых личностей. В свое оправдание я мог лишь привести довод, что в горах мне бывать не приходилось.

– Твердыня паладинов там, – раздался голос Арчибальда, но не со стороны портала, как мне думалось, а позади меня. Я обернулся, выругавшись про себя. Каторианец явился на Тянь-Шань вторым порталом, а наши новенькие модернизированные квадроциклы уже красовались рядом с ним. Не давая наставнику времени поглумиться над моей бесславной попыткой покорить горы, я молча занял место на квадроцикле и оторвался от земли. Восторг от зверь-машины был таким неожиданным, что я и думать забыл о недавнем позоре. Удобный, приятно урчащий воздушный вездеход. Хотя воздушным его можно назвать условно. Машина отрывалась от поверхности не более чем на полметра. Передвигаться на этой воздушной подушке было весьма комфортно. Ход мягкий, никаких подпрыгиваний на кочках-ямочках, а вертикальный спуск и подъем достойны отдельной похвалы. За такого «коня» и полцарства не жалко. Руки зудели от желания опробовать вездеход в деле.