Каждой группе штрихов можно найти соответствующую букву в латинском алфавите. Одни группы пересекают вертикальное ребро, другие находятся с правой или левой стороны. Положение штрихов относительно ребра важно. Понимаете, о чем я говорю?

— Я понимаю, и это блеск, — сказала Дженнифер.

— Кажется, я тоже понимаю, — сказала я. — Только поясните, какая разница, справа или слева от ребра расположены штрихи?

— Хорошо. К примеру, пять горизонтальных штрихов справа от вертикали обозначают «эн»; пять горизонтальных слева — это «ка». Пять горизонтальных штрихов, пересекающих ребро, — «и». Пять диагональных — «эр». Думаю, по сравнению с другими алфавитами этот не особенно сложен, скорее, нескладен; полагаю, его использовали для мемориальных целей, надписывания и так далее, а не как повседневный рабочий алфавит, но для наших целей, он, видимо, вполне подойдет.

— Так, вот эти буквы, — продолжал Алекс, указывая на таблицу. — Я списал их в местной библиотеке. Давайте указания, посмотрим, что сможем обнаружить.

Руки у меня слегка дрожали от волнения, когда я доставала взятый у Малахи и Кевина листок бумаги с инициалами и домашним адресом Бирна сверху и разглаживала его для Алекса.

— Кажется, я в жизни не занималась ничем более волнующим, — вздохнула Дженнифер. — Дядя Алекс, что там говорится?

— Надо разобраться, так ведь? — ответил Алекс. — Начинаем. Четыре штриха справа от вертикали — это… — он умолк и склонился над таблицей, — это «эс». Затем четыре штриха, горизонтально пересекающих вертикаль, — это, — он снова сделал паузу, — «е». Потом пять справа — «эн». Лара, вы записываете?

— Записываю, — ответила я, показав листок, на котором написала «SEN».

— Ладно, пойдем дальше. Два горизонтальных штриха, пересекающих вертикаль — «о». Три горизонтальных слева — это «тэ». Затем, кажется, еще одно «эс», потом еще «е», потом «эс». Нет, постойте, это «у», еще «е», потом один слева — «ха».

Так продолжалось, пока Алекс не расшифровал все. Там были штрихи слева, штрихи справа, горизонтальные, вертикальные, диагональные. В конце концов я взглянула на свой листок. На нем было написано «SENOTSESEHTNOEBESRUCA». У меня упало сердце.

— Как думаете, это гэльский язык? — спросила я, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Не знаю, но это не латынь, — сказал Алекс. — Это я знаю. Может, анаграмма?

Дженнифер вгляделась в надпись.

— Сенат сесет ноб эс рука, — воскликнула она, или что-то похожее на это. Мы уставились на нее.

— «Будь прокляты эти камни!»

Что касается работы, обслуга в семье Бирнов попадает примерно в ту же категорию — особенно если учесть возможность преспокойно уволиться в любое время, — как скрипач с «Титаника», чем и воспользовалась Дейрдре Флад. Когда я догнала ее, Дейрдре направлялась к автобусной остановке в Дингле, чтобы доехать оттуда до железнодорожной станции в Трали, а оттуда куда угодно. У нее были большой, старый чемодан и что-то похожее на коробку для шляпы.

Когда я предложила подвезти Дейрдре в город, она сперва отказывалась, однако тяжесть ноши и далекий путь заставили ее согласиться. После похорон Майкла прошло несколько дней, и Дейрдре уезжала.

— Я предупредила их об уходе, — сказала она, когда мы тронулись, глядя вперед и крепко держа шляпную коробку на коленях. — В завещании не сказано, что я должна работать там вечно. Я спрашивала этих адвокатов, мистера Маккафферти и мистера Макглинна, они сказали, что я могу уйти, когда захочу. Я использую свои выходные как предупреждение, — вызывающе сказала она. — Они не могут сказать, что ухожу внезапно, но я больше ни дня не останусь под этой крышей. Кухарка тоже ушла. Им придется самим заботиться о себе.

Я с удовольствием представила себе на минуту Маргарет Бирн, в черном костюме от Шанель и в туфлях из змеиной кожи, пытающейся вскипятить чайник.

— Не осуждаю вас, — сказала я. — Мне бы тоже хотелось уехать. Но как быть с полицией? Там знают, что вы уезжаете? Расследование еще не закончено.

Слово «убийства» я не стала произносить. Вид у Дейрдре был какой-то робкий, я не была уверена, что она подумала об этом.

— Я сказала бан гарде Миног, — ответила она. — Бан гарда знает, где меня найти.

— Дейрдре, когда отходит ваш автобус? — спросила я, когда мы въехали в город.

— В двадцать минут пятого.

— Впереди еще больше часа. Может, оставим ваши вещи в машине и выпьем где-нибудь чаю?

Дейрдре заколебалась. Ей явно действовали на нервы все люди, как-то связанные с семейством Бирнов.

— Думаю, будет не вредно, — ответила она наконец. — Дальше по этой улице есть отличная чайная.

* * *

Заведение было очаровательным — чайная по одну сторону от парадной двери, пивная по другую. В чайной на столиках были скатерти из ирландского полотна, фарфор с красивыми зелеными и кремовыми узорами, ложечки из настоящего серебра с выступом на ручке. Стены украшали красивые акварели с видами здешних мест и гавани. Приятного вида женщина с мальчиком, видимо сыном, споро разносили большие чайники и тарелки с булочками, джемом и густыми сливками. Чай был превосходным, и все было слишком уж английским, хотя скажи я это в ирландском городе, меня, наверно, убили бы. Мы сели за столик возле окна, откуда сквозь тюлевые занавески можно было наблюдать за жизнью на улице.

— Дейрдре, — сказала я, налив молока ей в чашку и старательно намазав себе маслом булочку. — Несколько дней назад, когда мы с Алексом были во «Втором шансе», вы любезно предупредили нас, чтобы мы держались подальше от этого места.

Я подождала несколько секунд, но она словно бы не слышала. Дейрдре была очень педантичной. Старалась, чтобы масло полностью покрывало поверхность булочки.

— Знаю, что они не особенно приятные люди, но о чем вы хотели нас предупредить? — продолжала я.

— Именно о том, что они не особенно приятные люди.

— Дейрдре, но вы сказали, что это место проклято. Это уже совсем другое дело.

Она не ответила.

— Прошу вас, — заговорила я. — Алекс Стюарт мой очень близкий друг. Он, хотя ничего не ожидал от Эмина Бирна, получил Коттедж Розы. А теперь погиб Джон Херлихи, вслед за ним Майкл, и если Алексу грозит опасность, мне нужно знать, какая.

— Толком не знаю, — неохотно ответила Дейрдре. — Кажется, что-то случилось давно, еще до того, как я стала там работать.

— Как давно?

— Лет пять назад, — ответила она. — После того, как уволилась последняя служанка.

— Как думаете, что там случилось?

— Что-то дурное. Кажется, кто-то умер, и с тех пор это место проклято. Вам, как я и советовала, лучше держаться от него подальше.