— Я не верю тебе. Должно быть, за твоими словами кроется что-то большее. Ты недоговариваешь.

— Ну хорошо. Считай, что это эксперимент, который позабавит меня.

— Экс… Что?

Он вздохнул и сложил руки на груди.

— Фикс, отправляйся в путь. Поверь мне, я не лукавлю с тобой. Если ты хочешь, чтобы о тебе и обо всем вашем племени помнили и впредь продолжали слагать легенды, — ступай в Фивы. Немедленно!

Фикс задумчиво посмотрела на Него, и стало ясно, что она решает — убить ли незнакомца одним ударом мощной лапы или сделать то, что он предложил. В первом случае она ничего не теряет… Как, впрочем, и во втором.

Она повела слабыми крыльями и улыбнулась. У нее очень приятная улыбка.

— Будь по-твоему, оракул. Прощай.

Она пошла к тропе, а Он долго смотрел ей вслед огромными желтыми глазами, печально качая соколиной головой.

— Прощай, Фикс, — наконец тихо сказал Он. — Надеюсь, что ты не скоро умрешь.

Он взглянул на долину и усмехнулся. Что ж, долгий путь из страны фараонов оказался ненапрасным — Сфинкс найден. Осталось найти Эдипа.

Следующим утром, когда впереди показался остров, я сбавил ход и окликнул Дженни. Она в этот момент чистила «глок» — оружие, к которому и я в свое время испытывал слабость. Она подошла ко мне и встала рядом, жадно разглядывая творение Белых.

— Итак, — сказал я, — вот и Клетка. Есть какие-нибудь мысли?

— Да, — ответила Дженни, по-прежнему рассматривая остров. — Как же мы с этим Прорывом справимся?

Я улыбнулся. В точности — мои мысли.

— Понятия не имею. Но справиться мы обязательно должны.

Дженни посмотрела мне в глаза и молча отправилась на корму, собирать сумки.

Я же внезапно почувствовал нечто непонятное. Какой-то едва различимый источник Силы, очень слабые потоки энергии, исходящие от моей помощницы, которая стояла у борта, копаясь в сумке. Интересно. Какое-то странное ощущение, Как будто… Да нет, ерунда…

Я тряхнул головой и повел глиссер на самом малом ходу к острову. Он оказался не очень большим — казалось, его можно обойти минут за двадцать. Пышная тропическая растительность покрывала центр острова — довольно высокую гору правильной конусообразной формы. Наверняка конкретное место Прорыва связано именно с горой — Источник расположен либо на одном из склонов, либо, что наиболее вероятно, внутри горы.

За пятьдесят метров до пляжа цвет воды из темно-фиолетового внезапно перешел в лазурно-голубой — дно уходило вниз отвесно, и я решил, что Белые расположили остров на гигантской платформе. Я вновь ощутил почти забытое чувство прохождения барьера обычное ощущение, когда выходишь к месту Прорыва. Дженни либо не почувствовала Ограду, либо не показала виду.

Через минуту нос глиссера уперся в мелкий белый песок пляжа. Я заглушил мотор и огляделся, обострив все свои чувства. Ничего. Ни малейшего намека на угрозу,

— Все тихо, — сказал я Дженни, которая уже стояла рядом, держа в руке огромную сумку.

Дженни вместо ответа легко забралась на нос глиссера и спрыгнула на мягкий песок. Достав носовой якорь, я тоже спрыгнул на пляж и двинулся к лесу, разматывая на ходу трос. Дженни шла рядом, осматриваясь по сторонам.

— Ни одной чайки, — сказала она.

— Птицы чуют Клетку, — пояснил я. — Сегодня вечером произведем расчеты, уточним, когда будет Прорыв. Я думаю, у нас есть еще день. Потом счет пойдет на часы.

— На острове есть Белые?

— Не думаю. По крайней мере, я не чувствую никакой угрозы. А ты?

— Я тоже.

— Значит, скорее всего, второй Страж где-то прячется… Вряд ли в ближайшее время нас ждут серьезные схватки. Нужно как можно быстрее найти Источник Прорыва. Хотя, зная Белых, могу предположить, что мы изрядно попотеем: они обожают путать следы, ставить обманки…

— Анатолий, ты забыл, что я — Ферзь. Я знаю все, что ты мне говоришь.

Я чуть было не ляпнул: «Конечно, ведь у тебя моя память», но вовремя одумался. Дойдя до ближайшей пальмы, я обвязал тросом ствол и глубоко вонзил якорь в землю, зацепив два зубца за выпирающий корень. Дженни спряталась в тени и, бросив сумку на песок, села рядом. Я же пошел обратно к глиссеру, глядя на наши следы на песке.

Внезапно я остановился, увидев на песке иероглифы. Могу поклясться, что когда мы шли к лесу, никаких иероглифов не было. Иероглифы древнеегипетские. Означали они примерно следующее: «Я чист, чист, чист». Я перечитал их снова, и потом стер ногой. Мысли заскакали в голове, словно ретивые кони.

«Я чист, чист, чист». Черт побери. Слова мертвого человека на загробном суде Осириса. Я создал сигарету, прикурил и оглянулся на гору в центре острова.

Итак, Древний Египет. Белые намекают на то, что нас ждет. Видимо, на этот раз они так уверены в своих силах, что «великодушно» оставляют нам подсказки. В прошлый раз они отстроили пирамиды майя. Сейчас, скорее всего, решили выбрать египетский антураж.

Я закрыл глаза и обратился к воспоминаниям, лихорадочно просматривая все, что связано с Древним Египтом. Вскоре я нашел то, что нужно.

Это случилось еще до гибели Атлантиды. Тогда, помнится, произошел второй Прорыв. Да, второй, один из самых сложных. Мы потеряли Короля.

Белые намекают, что дела мои ни к черту не годятся. Намекают, что скоро я окажусь на суде Осириса, и буду твердить, что «я чист, чист, чист». Злорадствуют, подонки. Ну да ладно. Мы еще посмотрим, кто кого. Я плюнул и пошел к глиссеру.

Больше всего меня поразило в острове то, что он оказался необычайно красивым, Красивым и спокойным. Это неестественное спокойствие меня настораживало так же, как и красота. Никогда бы не подумала, что Белые сумеют создать такое чудо.

В лесу не слышно ни звука — только ветер шелестит листьями папоротников и кокосовых пальм. Лианы обвивают стволы, словно толстая паутина, огромные ярко-красные цветы дурманят ароматом. Здесь по-настоящему красиво, и я поймала себя на мысли, что мне нравятся эстетические изыски Белых, Хотелось сорвать красный цветок и вплести его в волосы. Хотелось раздеться и прилечь на песок, подставив тело под ласковые лучи солнца. Хотелось окунуться в теплую воду, пробежаться по берегу в фонтане брызг…

Но нельзя. Я на работе и должна забыть о своих желаниях. Кроме того, остров создан Белыми, а, значит, все здесь нам враждебно. Недаром же сердце сжимается от чувства смутной угрозы. Кто знает, возможно, красивый цветок ядовит, а в воде притаились чудовища?

Анатолий вернулся от глиссера и сел рядом, поставив рюкзак на песок. Мельком взглянув на меня, он вытянул вперед руку и создал сигарету. Выпендрежник…

Но сильный. То, как он расправился с Турой, заставило меня по-новому взглянуть на него. Отрицать его мощь просто глупо, он действительно искуснее меня в магии, но зато я гибче и хитрее, так что пусть не задирает нос.