Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Каково это знать, что ты сейчас умрешь от собственной руки? Она направила указательный палец себе в висок, имитируя револьвер, но ничего не почувствовала. Тогда Вероника сказала: «бах», − и повалилась лицом на стол, имитируя позу, в которой лежал Леопольд.

Столешница обожгла щеку, такой ледяной она была. Вероника открыла глаза. До этой минуты она пусть и смутно, но полагала, что в ее видении был смысл. Недаром из всех комнат в доме она вчера зашла именно в эту.

Вероника уперлась ладонями в стол и уже собралась подняться, когда заметила странную вещь. В той позе, в которой она лежала, взгляд упирался прямо в книжную полку. Их тут было в избытке, но конкретно эта отличалась от своих товарок. Книги стояли не ровными рядами, подобранные по высоте и ширине переплета, а в разнобой, что не соответствовало идеальному порядку в кабинете. Его хозяин явно был педантом. Он бы не совершил подобный промах. Если только не поставил книги так с определенной целью.

Вероника встала из-за стола и пошла к полке. Остановилась перед ней, не осмеливаясь прикоснуться к книгам. Но желание разгадать загадку взяло свое: одну за другой она вытаскивала книги и складывала их на пол. Полностью освободив полку, она прощупала стену за ней. Постучала, рассчитывая найти тайник. Но звук был глухим. Будь там пустоты, он был бы звонким.

Разочарованная Вероника присела на пол. Перед ней высилась стопка из книг. «Надо бы вернуть их на место», — вяло подумала она и потянулась за верхней. В голову пришло, что совсем не обязательно долбить стену, чтобы сделать тайник. Можно спрятать важные документы между страниц, где они прекрасно сохранятся.

Она снова принялась за дело. На этот раз переворачивала каждую книгу старицами вниз и трясла ее, пока не убедится, что в той ничего нет. Действо повторялось снова и снова. Стопка ощутимо поредела. Вместе с ней таяли надежды Вероники найти что-нибудь стоящее. Она взяла предпоследнюю книгу без особой веры в успех. Тем сильнее было ее изумление, когда к ногам упала стопка перетянутых ленточкой писем. Книга внутри оказалась полой. Не книга даже, а шкатулка.

Отбросив книгу в сторону, Вероника непослушными пальцами развязала веревку. Письма пахли типографской краской. Должно быть, пропитались от книги. Развернув первое письмо, она прочитала начало.

Писала женщина. Много слов о любви, тоске и надежде на скорую встречу. Пробежав глазами несколько строк, Вероника поняла, что держит в руках любовную переписку. Права Марфа Станиславовна − мать Раисы – у Леопольда был роман. Вероника подивилась прозорливости старушек. Откуда они только все знают? Не иначе у них есть секретных информационный канал.

Она собиралась свернуть письма, когда заметила край фотографии, торчащий из вороха бумаги. Потянув за него, Вероника вытащила фото женщины. Та была абсолютной противоположностью Светланы Георгиевны. Тонкая, как ствол молодого деревца, светловолосая, с бледной кожей. Будто вся соткана из света. Веснушки на щеках усиливали впечатление. Говорят, у кого есть веснушки, тех любит солнце. Глядя на фотографию, хотелось улыбаться. Такой светлой и доброй выглядела запечатленная на ней женщина.

Вероника увлеклась чтением писем и разглядыванием фото и не сразу обратила внимание на шум во дворе. Лишь когда в холле раздался топот ног, она вскинула голову. Стена кабинета попеременно окрашивалась то в красный, то в синий оттенки, словно за окном кто-то по очереди включал разноцветные фонари. Первый шок прошел, и Вероника сообразила, что это результат работы мигалки на полицейском автомобиле.

Она вскочила и заметалась по комнате, прижимая письма с фотографией к груди. Инстинкт подсказывал: их надо спрятать. Но куда? Полки с книгами не выглядели надежным убежищем. Если она смогла найти переписку, смогут и другие. А, между тем, письма хранили важную информацию. С их помощью можно отыскать любовницу Леопольда и пролить свет на причину его самоубийства.

Вероника подбежала к окну. За ним рос куст боярышника. Того самого, на который свалился Митя. Недолго думая, она распахнула окно и выбросила бумаги на улицу. Куст сохранит их до утра.

Дверь с оглушительным треском ударилась о стену. Вероника едва успела отвернуться от окна. На пороге стояли двое мужчин в полицейской форме. Не говоря ни слова, они бросились к ней, схватили за руки и защелкнули на них наручники. Не понимая, что происходит, Вероника не сопротивлялась. Все прояснило, когда ее вывели из дома и посадили в машину. Она арестована!

* * *

За окном полицейской «Волги» мелькали дома. Окна по большей части были темны. Улицу освещал лишь свет фонарей.

— В чем я виновата? — спросила Вероника.

Один из полицейских, тот, что сидел на пассажирском сидении, обернулся к ней и ответил:

— К нам поступил звонок о проникшем в дом грабителе.

— Но я живу в этом доме! — возмутилась она. — Я гостья Светланы Георгиевны. Спросите у нее.

— Спрашивали, — полицейский отвернулся.

Дальше приставать с расспросами не имело смысла. Свекровь сделала вид, что они не знакомы. Завтра она опомнится и Веронику отпустят. Володя не позволит, чтобы она сидела в камере как преступница. Но до утра еще надо дожить. Месть Светлане Георгиевне удалась на славу. Вот у кого следует поучиться тому, как поступать с врагами. Вероника бы восхитилась сообразительностью женщины, если бы не угодила из-за нее в неприятности.

Под конвоем, словно рецидивистку, ее проводили в камеру. Прежде чем запереть решетку, полицейский обыскал Веронику. «Чтобы убедиться, что ты ничего не прихватила из дома», — пояснил он. В более унизительной процедуре Вероника еще не участвовала. Она терпеливо вынесла все: и ладони полицейского, скользящие по бедрам и ногам, и похлопывания в области талии, и даже заглядывание в вырез блузки. Стиснув зубы, она сосредоточилась на придумывании для Светланы Георгиевны расплаты одну страшнее другой. Фантазии помогли продержаться до конца экзекуции.

Наконец, ее оставили в покое. Вероника осмотрела место заточения. В камере было не так уж и плохо. Чисто и главное никого кроме нее. Больше всего она опасалась, что придется коротать ночь в обществе проституток и драгдилеров. Судя по пустующим камерам, город мог похвастаться низким уровнем преступности.

Вероника присела на край койки, обхватила себя за плечи. После всех переживаний, выпавших на ее долю, она невыносимо устала. Глаза закрывались сами по себе, и она не боролась со сном. Все равно до прихода Володи ситуацию не исправить. Полицейские ясно дали понять, что не намерены ничего делать без его ведома. Упав на койку, она подтянула колени к груди. Любимая с детства поза эмбриона дала иллюзорное чувство безопасности. Так Вероника проспала до утра.

В камере у потолка было маленькое забранное решеткой окно. Свет через него почти не проникал. Вероника проспала рассвет, а потому все еще находилась во власти сна, когда за ней пришли.

— Вставай! — грубый голос ворвался в дрему. — Пора на допрос.