– Отстань, Метёлкин! Я на работу опаздываю! – деловито проговорила она, пытаясь движением руки отстранить изменщика.

– На новую работу, значит, устроилась... А я ведь тоже решил со станкостроительного уволиться. Н-да... В «такси» податься хочу – там, говорят, и платят неплохо, и времени свободного куча, – мечтательно сказал Юрик и неожиданно притянул бывшую супругу к себе.

– Ты что, с ума сошёл? – испугалась она.

– Ну, подожди, подожди. Минутку хоть послушай меня! – с жаром шептал Метёлкин.

– Нечего мне тебя слушать! – раздражённо отозвалась Аврора.

– Так уж и нечего?! – крепко держа её в своих объятиях, страстно говорил Юрик. – Басенка, а Басенка! Я ведь, знаешь, взял себя в руки – пить бросил, теперь вот на машину копить начал.

– Вчера, что ль, бросил-то? Ну успехов тебе, – холодно сказала Аврора и процедила сквозь зубы: – Да отпусти ты меня!

– Подожди, – шептал он ей на ухо, как змей-искуситель. – Басенка моя! Ты не представляешь, как мне без тебя паршиво! Я так по тебе соскучился, прямо сил никаких нет – аж всё тело ноет! – страстно сказал он, и Аврора вдруг испугалась – испугалась себя, своего чувства к Метёлкину, которое, оказывается, не растаяло, не исчезло, а просто спряталось в укромное надёжное место до поры до времени. И сладостная истома, как зараза, передалась ей от бывшего мужа, и только сейчас поняла она, насколько соскучилась по Юрке. По этому противоречивому высокому человеку с каштановой шевелюрой и голубыми глазами, с прямым, чуть крупноватым носом, который делал его лицо неповторимым и обаятельным, с будто высеченными из камня губами. Её сердце на мгновение замолкло, остановившись, а потом сильно забилось, будто пытаясь наверстать упущенное.

«Господи! Неужели я его ещё люблю?! Неужели после всего у меня остались какие-то чувства к нему, кроме злости, ненависти и отвращения?! – в ужасе подумала она. – Нужно вспомнить всё самое гадкое, самое мерзкое, связанное с ним. Например, как я застала его в нашей кровати с Лидкой!» – и Аврора очень явственно припомнила, как Метёлкин весьма энергично и ритмично скакал в чём мать родила на Лидочке – дочери приехавшей из Ярославля Валентины, невесты его родного дяди – Парамона Андреевича Пенькова. Та стонала время от времени самым престранным образом – хрипловато, как прирученный цирковой медведь, когда он просит чего-нибудь вкусненького. Самым обидным во всей этой истории для нашей героини был даже не сам факт измены мужа, а то, на кого он променял её – свою любимую Басенку, у которой никогда не было проблем с нехваткой поклонников. Дело в том, что эта самая Лида была страшной, мужеподобной особой неопределённого возраста с чёрными, вечно сальными волосами и длинным, как пожарная кишка, носом.

И уже когда Юркины губы коснулись её ушка, когда Аврорину шею обдало его горячее дыхание, когда у неё уже всё поплыло перед глазами от родного и любимого запаха, присущего только Метёлкину и никому больше, наша героиня поступила поистине героически – она резко выпрямилась, взяла себя в руки и, с презрением, с победоносной усмешкой бросив изменщику:

– Не дождёшься! – вырвалась из его объятий и рванула к только что подошедшему автобусу.

– Да куда ты денесся?! Никуда ты от меня не денесся! – услышала Аврора уверенный, нагловатый голос Метёлкина.

– Ага, конечно, – буркнула она себе под нос, запрыгнув в переполненный автобус.

Всю дорогу Аврора никак не могла оценить то секундное чувство, охватившее всё её существо и зацепившее её, подобно тому, как игла цепляет на нитку крепкий белый гриб. «Неужели после всего случившегося у меня ещё что-то осталось к Метёлкину? Нет, этого не может быть! Если это действительно так – то я сама себя уважать перестану!» – терзаясь, размышляла она уже в вагоне метро.

– Девушка, а девушка... А можно с вами познакомиться? – услышала Аврора за спиной.

– Нет, – отрезала она.

– Как же так, девушка?! Вы ж меня даже не видели! – растерялся мужчина, спрессованный в дикой давке последнего вагона.

– Мне и вашего голоса достаточно! – раздражённо ответила Аврора – она злилась на Метёлкина, но больше даже на себя – она никак не ожидала, что при встрече с бывшим мужем её сердце ёкнет, затрепещет, как в тот чудесный летний день после окончания школы, когда Юрик пригласил её в парк кататься на «чёртовом колесе». Именно в то прекрасное утро – дрожащее, звонкое, когда жара ещё не успела вступить в свои права, наполненное запахом дождя и неизвестно откуда принесённой ветром ванили, Метёлкин признался ей в своих чувствах. И сердце её остановилось на мгновение, а потом забилось часто-часто. И всё стало вдруг по-другому – ей открылся новый, волнующий мир, содержащий в себе лишь одно – предчувствие чего-то огромного, неизвестного, но определённо прекрасного.

– А чем вам мой голос не нравится? – не отступал пассажир. Аврора с усилием развернулась и, увидев перед собой самоуверенное скуластое лицо молодого человека с волевым, почти квадратным подбородком, сказала, изо всех сил пытаясь быть любезной:

– Простите, но я не завожу знакомства в транспорте, на улице и вообще в общественных местах.

– И в этом ваша ошибка! Знаете ли, дорогая моя, что вам нужно бороться с предрассудками?! – ухмыльнулся он и, выпростав руку откуда-то снизу, из гущи бёдер и ног рабочего люда, поправил чёрный свой чуб. Аврора же отвернулась, подумав, что глупо тратить своё драгоценное время на бабников... Одним словом, на мужчин лёгкого поведения. Да, да! Наша героиня была уверена на сто процентов, что в мире встречаются не только женщины лёгкого поведения, но и мужчины. К тому же их не так уж и мало, как может показаться на первый взгляд.

«Так почему же у меня при встрече с Метёлкиным сердце-то зашлось? – вернулась Аврора к своим мыслям. – Да нет в этом ничего удивительного! От отвращения и гадливости оно так забилось! В знак протеста!» – решила наша героиня и успокоилась сразу, несмотря на то, что сие умозаключение было ложным и она знала об этом, как никто иной.

Аврора снова принялась мечтать о новой квартире, вспомнила Эмина Ибн Хосе Заде... Затем все сотрудники вереницей проплыли в её голове, и она не заметила, что стоит возле премиленького трёхэтажного здания посольства. И только она взялась за медную витую ручку дубовой двери, как вдруг из-за угла выскочил, самодовольный и слишком уж уверенный в своём успехе, тот самый молодой человек, что приставал к ней в переполненном вагоне метро. Он положил свою желтоватую руку на мраморно-белую Аврорину ладошку и с гордостью заявил:

– А я упрямый!

– Ну и на здоровье! Пустите меня!

– Я теперь знаю, где вы работаете, – промурлыкал он, и Аврора вдруг почувствовала отвращение к этому скуластому типу с квадратным подбородком.

– И что?

– Нам обязательно надо познакомиться! Меня зовут Евгений Бавловский, а вас как? – поинтересовался он. Узорчатая портьера в кабинете заместителя посла зашевелилась.

– Да отстаньте вы от меня! Я опаздываю! – выпалила Аврора и, освободив руку, исчезла за дверью посольства.