– Мы уже праздновали два дня назад.

– И это был ужасный праздник, – заявила Матушка Ри-Ри. – Давайте же! Мальчик заслужил, чтобы его хорошенько почествовали.

– Благодарю вас за гостеприимство, – сказал Николас. – Но нам бы с Блитценом отдохнуть.

Лока метнулась в дальнюю комнату и притащила оттуда семь волчков, снежный шар, плюшевого мишку и коробку с красками. Волчки потрясали воображение. Лока вручную раскрасила их в красные и зелёные цвета. Николас в жизни не видел таких замечательных игрушек. Лока с трудом удерживала груду подарков; два волчка упали вниз и весело закружились по полу.

Отец Топо достал из кармана печенье и задумчиво откусил кусок.

– Разве не чудесно дарить подарки?

– Не думаю, – сердито отозвался Отец Водоль.

– Честное слово, мне хватит одного волчка! – поспешил сказать Николас, когда Лока кинулась собирать игрушки с пола.

Лока покачала головой, отчего её длинные косы разметались по плечам. Остальные волчки тоже посыпались на пол.

– Нет, – сказала она. – Одного волчка ну никак не хватит. Это очень важные игрушки. Они помогают расслабиться и отвлекают от тяжёлых дум. Мне просто нужно найти, во что их сложить.

Лока озадаченно посмотрела по сторонам, и Малыш Кип ткнул пальцем в папины чулки.

– Отличная мысль! – возликовала Лока. – Модон, снимай чулки.

– Что? – удивлённо моргнул пряничный эльф.

– В них как раз влезут все игрушки! Снимай, говорю. У тебя и другие есть.

Модон понял, что спорить с женой бесполезно. Он снял полосатые шерстяные чулки и смущённо пошевелил голыми пальцами. Николас никогда не думал, что у эльфов такие волосатые ноги. Во всяком случае, у Модона они были очень волосатыми.

Заполучив чулки, Лока быстро запихнула в них игрушки.

– Вот видишь, как здорово получилась! Думаю, нам и впредь стоит класть игрушки в чулки. Держи, Николас. Счастливого Рождества!

И хотя чулок с игрушками не заполнил пустоту в груди, Николас чувствовал себя чуть счастливее оттого, что сделал счастливым кого-то еще. Попрощавшись с Локой, Модоном и Малышом Кипом, он вслед за Отцом Топо вышел в холодную ночь. Там его ждал верный Блитцен. Большие глаза оленя искрились, как снег.

Гроза, Вихрь, Резвая и остальные олени охотно приняли Блитцена в свою компанию. Следующие несколько недель Николас наблюдал, как друг покоряет собратьев своеобразным чувством юмора. От его выходок олени то и дело покатывались со смеху. Хотя догадаться, что они смеются, было не так-то просто, но глаза их при виде Блитцена точно сияли ярче.

Сам Николас поселился у Отца Топо. Он ел имбирные пряники, которые пёк Модон, и с удовольствием играл в подаренные Локой карты с Малышкой Нуш. Подобно всем эльфам, она была виртуозной картёжницей, но время от времени поддавалась Николасу. Мальчик быстро прижился в эльфийской деревне, где завёл множество друзей. Он со всеми держался на равных, не обращая внимания на цвет туники.

Но печаль его никак не шла на убыль. Николас старался вспоминать об отце только хорошее – ведь Джоэл был добрым человеком, пусть разглядеть это порой было и непросто. Совсем как ярко-красную ткань колпака под слоем грязи. После путешествия Николас выстирал его и носил не снимая. Он хотел, чтобы доброта отца продолжалась в нём. Так они никогда не потеряют друг друга.

– Я тут подумал, – сказал Николас через месяц. – Наверное, пора мне возвращаться к людям.

– Что ж, – ответил Отец Топо, – если ты этого хочешь.

И Николас сел на Блитцена, чтобы отправиться в Кристиинанкаупунки. Пока они летели, мальчик невольно выглядывал внизу отца – как в прошлый раз. Он знал, что папы больше нет, но ничего не мог с собой поделать. Добравшись до города, они приземлились на крышу церкви, и Николас осторожно спустился вниз. Он провёл целый день среди людей. Разглядывал витрину магазина игрушек: куклы-эльфы теперь казались ему слишком грубыми, они ничуть не походили на настоящих эльфов. Пока он смотрел на фигурку короля Фридриха, из магазина вышел мальчик с деревянным оленем под мышкой. Николас вспомнил, как стоял тут с отцом и отчаянно мечтал обо всех этих игрушках. Сейчас же он мечтал только о том, чтобы отец был рядом.

Сначала он хотел вернуться в свой старый дом, но потом подумал: зачем жить с противной тёткой, если тебя ждут в деревне, полной веселья и волшебства? Зачем каждый день мучиться, натыкаясь на следы прошлого? И Николас понял, как следует поступить. Он останется с эльфами.

Но поскольку Николасу уже порядком надоело набивать шишки о притолоки и балки в хижине Отца Топо, ему решили построить собственное жилище. Из крепких сосновых брёвен эльфы возвели большой дом с пряничной и леденцовой мебелью. Единственное, о чем Николас попросил строителей – чтобы из окон был виден Олений луг. Поэтому дому отвели место на краю заснеженного поля, и теперь Николас в любое время мог посмотреть, как там Блитцен.

Порой, будучи в отличном настроении, тот кругами летал возле дома своего друга и галопом проносился мимо окон на втором этаже. Нередко к нему присоединялись и другие олени: Скакун с Кометой, а иногда и Вихрь. Гроза для таких развлечений была слишком рассудительной. Николас то и дело вспоминал тётю Карлотту, которая выгоняла его спать на улицу, и думал, что ему очень повезло. Всё-таки далеко не каждому двенадцатилетнему мальчику выпадает жить в окружении волшебства, эльфов и оленей.

Затем Отец Топо выдвинул его кандидатуру в Эльфийский Совет – и остальные его поддержали. Даже Отец Водоль, который быстро сообразил, что с таким заголовком «Ежеснежник» разлетится, как горячие пирожки. В конце концов Николас стал самым молодым человеком или эльфом, удостоившимся подобной чести.

Через некоторое время Отец Водоль сложил полномочия Держателя посоха, чтобы целиком посвятить себя работе в газете. Тогда состоялось новое голосование – эльфы должны были решить, кто возглавит Эльфхельм.

Николас выиграл выборы: его поддержали семь тысяч девятьсот восемьдесят три эльфа, и только один проголосовал против.

После этого мальчика нарекли Отцом Николасом. Новое имя изрядно его забавляло, ведь ему было всего двенадцать, и он, конечно, не мог быть ничьим отцом. Но таковы традиции Эльфхельма, и кто он такой, чтобы с ними спорить? Матушка Водоль – младшая сестра Отца Водоля, которая, к счастью, была совсем на него не похожа, – предложила Николасу выбрать эльфийское имя. Уж больно его человеческое походило на «ниикалис», а ведь так называется отвратительный тролльский сыр.

– Точно, – согласилась Матушка Ри-Ри. – Не хочу вспоминать эту гадость всякий раз, когда тебя окликаю.