— Это ты пахнешь, как самый сладкий в мире грех!

Лера шумно выдохнула, удивлено распахнув глаза.

— Ты…тебе нравится?

— Нравится — слишком мелкое определение тому, что я испытываю.

— Так вот для чего тебе нужна моя резинка, да? — Промурлыкала, соблазнительно выгибая спину. — Хочешь постоянно чувствовать мой запах?

Давыдов замер.

— Что за дела? — Прошипел, как только оторопь отпустила, но уже закипая от гнева. — В моих вещах рылась?

Рассмеялась! Эта с*чка, рассмеялась ему в лицо!

— А ты — нет? — Прикусила нижнюю пухлую губку. — Кто начал первым?

— Туше, девочка!

— Ох, Герман…ты такой извращенец!

— О! Ты себе даже не представляешь!

Лера глупо хихикнула, пытаясь поцеловать его. Давыдов застыл в нерешительности. Позволить? Нет! Одуматься!

Увернулся в последнюю секунду.

— Да, чтоб тебя, Лера! — Гаркнул, торопливо возвращаясь на свое место. — Не ведаешь, что творишь.

Начинало потряхивать.

Контроль. Он терял над собой чертов контроль!

Осознание данного факта, заставило рассвирепеть:

— Для тебя все шутки? И хр*н с последствиями? Да?! Так давай выйдем! Оприходую тебя прямо сейчас! Нагну в ближайшем сквере, и дело с концом!

Грубый суровый тон мгновенно отрезвил ее.

— Извини, — Лера нахмурилась, обхватывая себя руками, — не знаю, что на меня нашло…

Зато, он знал. Так действовал женский возбудитель.

— Веди себя адекватно, Лера! Хотя бы, попытайся! — На эмоциях повысил голос. — Иначе, заметить не успеешь, как окажусь у тебя между ног. И по боку мне, что с утра начнешь скулить — была пьяна. Ничего не соображала! Я, с*ка, не благородный рыцарь, а обычный живой мужик! Во мне нет, и грамма этого возвышенного дерьма! Одни инстинкты! Рефлексы, и желания. Ты меня поняла?

Нервно сглотнув, девушка кивнула. Сам же, Давыдов, рвано втянул в себя воздух.

Дыши, бл*дь! Дыши!

— Полегче! — Еле ворочая языком, подал признаки жизни Глеб. — Не разговаривай с ней…так! К тому же…едва ли ты знаешь, как ведут себя оттр*ханные тобой девки по утрам. Скулят они? Сожалеют ли? Ты не остаешься с ними на ночь! Сделал дело, и прочь…как использованную резинку! Правда, не мне судить…я сам такой.

С силой стиснул зубы, игнорируя героический выпад младшего.

Спокойно. Просто, довезти малышню до дома…

— Перестань, Глеб. — Неожиданно, вступилась за него Валерия. — Он прав. Звучит грубо, но…доходчиво. Случись подобное по пьяни…и утром, я бы его возненавидела! К тому же, Герман спас меня…от твоих друзей, и заслуживает хоть каплю благодарности…

Младший встрепенулся:

— Спасибо, что вступился за нее.

Давыдов чудом не расхохотался:

— Ты, должно быть, шутишь?

— Правда, брат! Мы очень тебе благодарны!

Мы!

Губы сжались в тонкую линию. На душе стало гадко.

Она так много значила для Глеба! Всегда значила…

— Проехали! — Выжал педаль в пол, и резко вывернул руль, выезжая на проезжую часть. — Впредь, будь серьезней.

— О чем это ты?! — Возмутилась было Спирина. — Глеб неподражаем…весь вечер…

— А теперь, — жестом прервал ее пламенную защитную речь, — предлагаю вам, обоим, заткнуться! Поедем в тишине.

Глеб, хмыкнув, тут же удобно развалился на заднем сиденье. А спустя несколько секунд, вообще, уснул.

Лера насупилась, и отвернулась к окну. Уткнулась лбом в прохладное стекло, словно избегая его взгляда. Дыхание стало частым и прерывистым. Будто, ей катастрофически не хватало воздуха. Девушка металась. Ее изнывающее от желания тело, не давало ей заснуть. Не спасало даже сильное опьянение. Лицо полыхало ярким румянцем. Неосознанно она облизывала свои пухлые губы. Слегка прикусывала их, время от времени.

Собственный контроль трещал по швам. И игнорировать такой напор, становилось все сложнее.

Боже, что это? Она застонала?

Давыдов, едва не ударил по тормозам. На дорогу почти не смотрел. Лера достигла пика возбуждения. Каждый новый вздох заставлял девушку слегка вздрагивать. Зрелище завораживало!

Насколько же чувственной стала сейчас ее грудь?

Не укрылось от его пылкого взгляда и то, как яростно девочка стискивала бедра, в поисках облегчения.

Она мучилась!

— Лера? — Собственный голос звучал хрипло. Скрипуче.

Спирина бросила на него затравленный взгляд.

— Д-да?

— Тебе нужно расслабиться. Слышишь? Глубже дыши. Постарайся уснуть. Это пройдет.

— Не могу! — Чуть ли не всхлипнула. — Не выходит!

Быть может…наплевать на все, и облегчить ее боль?

Даже, думать не смей!

— Не понимаю ничего…хорошо мне, или плохо?

— В определенном смысле…хорошо.

Остервенело вдавил педаль в пол.

Как можно скорее, добраться до дома! Сбросить с себя, нахр*н, это наваждение! Отвлекшись от дороги, перехватил изучающий взгляд, затуманенных зеленых глаз.

— Что?

Девушка слабо пожала плечами.

— У тебя такие волевые черты лица. Подбородок. Скулы. Нос. — Спирина перешла на шепот. Подалась вперед, разглядывая его пристальнее. — Но, не губы.

— Лера!

Строго. Предостерегающе.

— Слишком чувственные! Это выдает тебя, как пылкого любовника. Судя по всему, ты хорошо целуешься, Герман. Очень-очень хорошо, если быть точнее!

Давыдов ругнулся от неожиданного комплимента. Сейчас перед глазами стояла лишь одна картинка — он хватает девчонку за волосы, и набрасывается на ее рот.

Дьявол! Она не облегчала задачу! Специально, что ли?

В этот раз, мужчина застонал вслух. Боль вырывалась наружу. Накатывало безумие.

— Осторожно, девочка! Я не железный, хоть ты и другого мнения. Впрочем, одна каменная часть у меня, все же, имеется! Только попроси…

— А? — Валерия изумленно выдохнула. — Герман, я…

Нервы сдали.

Все! П*здец. Полный.

Он остановил автомобиль, прямо посреди дороги:

— Как сильно ты…хочешь?

Наверное, в ее глазах Герман выглядел безумцем. Все верно. Его же он видел и в зеркале заднего вида.

Лера стала вдруг пунцовой: