Представьте только, идет концерт. А рядом со сценой на вертеле жарится целая баранья туша. Я стою – пою о том, как мне все осточертело и смерть – единственное мое избавление. А у самого слюнки так и текут! Ну когда же, когда можно этого барана попробовать!

Все засмеялись.

Рахманов заглушил мотор и сказал:

– Приехали.

Вслед за Линдой Ксения выбралась из машины. Со всех сторон их обступали невысокие, в несколько этажей, старинные домики. Уютным мягким светом горели фонарики на стенах.

– Как хорошо тут! – призналась Ксения.

– Мне очень хотелось, Ксения, – продолжал Рахманов, – чтобы вы начали знакомство с нашим городом именно отсюда.

– Этот квартал – еще финская застройка, – сказала Линда, ведя компанию в один из домов. – Наш город отошел к России только в 1944 году. Тут все осталось по-старому.

– Самое интересное – это планировка квартир. Сейчас Ксения сама в этом убедится.

– Квартира проектирована по принципу старофинского оленеводческого чума, – пояснила Линда.

И правда. Таких квартир Ксения не видела еще никогда.

* * *

Пока Рахманов разворачивал свои покупки, Линда-экскурсовод водила Ксению по собственной квартире.

– Смысловой центр квартиры – зал со множеством дверей и массивной печью, которая в наше время всего лишь декорация. Видишь, окна под потолком, но ни одно из них не выходит на улицу. Угадай, почему?

– Ой, и правда. А почему? – удивилась Ксения.

– А потому что зал кольцом опоясывают все остальные помещения, – подсказал Рахманов.

– Конечно! – согласилась Линда. – Из зала можно попасть куда угодно. Вот дверь в Митин кабинет. Он у нас крупный радиоинженер. Поэтому ему нужен отдельный кабинет. Соседняя дверь в детскую. А рядом – наша с Митей спальня. Потом идет кухня. Далее кладовка…

Линда весело открывала перед Ксенией двери. Супружеская спальня показалась Ксении несколько мрачноватой, вся мебель была черно-чугунной, витой, а драпировка – белая и ажурная.

– Оригинальная квартира, – согласилась Ксения. – Без коридора.

– Комнаты, опоясывая зал кольцом, лишают его дневного света, – говорила Линда. – В оленеводческом чуме вопрос решался просто – отверстием вверху. Как быть тут?

– Точно так же, – сказал Рахманов. – Дыркой в потолке.

– Финские архитекторы нашли другой, более подходящий выход.

– Окна в соседние помещения, – догадалась Ксения.

– А чтобы в зале не было видно, что делается в комнатах…

– …и наоборот, – вставил Рахманов.

– …окна прорублены под самым потолком. Потолок четырехметровый.

– А если встать на стул? – засмеялся Рахманов и хлопнул в ладоши. – Девушки, прошу к столу!

Когда они вошли, он резко выключил свет. Ксения с Линдой ахнули.

– Ты что, Рахман?.. – изумленно произнесла Линда.

– А что? – самодовольно переспросил Рахманов.

Длинный стол, застланный белоснежной скатертью, ломился от изобилия салатов, мясных и рыбных ассорти, вазочек с фруктами и пирожными, разнообразных винных бутылок. Но самое удивительное – канделябры с горящими свечами.

– Ты где взял эти канделябры? – продолжала дивиться Линда.

– Как где? Все там же, – пожал плечами Рахманов. – В супермаркете.

– И свечи?! И скатерть?!

– И скатерть! И что тут странного, не понимаю, – немного смущенно добавил он.

– Очень даже мило получилось, – улыбнулась Ксения, когда все расселись за столом. – Настоящий романтический ужин.

– А Ксения оценила! – обрадовался Рахманов. – Итак, с чего начнем? Ксения, можно вам налить муската?

Рахманов с Ксенией сидели напротив друг друга. Она несколько раз поймала на себе его внимательный и, как ей показалось, восторженный взгляд.

– Линда, а где твои мужчины? – спросил Рахманов. – Я имею в виду мужа и сына.

– В тренажерном зале. Сейчас придут.

– Ага, – кивнул Рахманов, и Ксения снова ощутила на себе его взгляд. Она не спеша подняла глаза – Рахманов тут же сделал вид, что высматривает какой-то салат рядом с ней.

Некоторое время ели молча. В тишине было слышно, как Рахманов тяжело переводил дух. Приподнявшись, он потянулся за кусочком хлеба и опрокинул бутылку.

– Ах ты. – Он украдкой взглянул на Ксению.

По скатерти расплывалось красное пятно.

– Ничего-ничего, – вскочила Линда. – Сейчас ликвидируем.

Она убежала на кухню за салфеткой.

– Можно я вам положу рыбы? – спросил Рахманов.

– Положите, пожалуйста. – Ксения протянула ему свою тарелку.

– Неплохая рыба, – сказал он, сгрузив Ксении в тарелку большой кусок, за ним второй и собираясь положить и третий.

– Спасибо, мне достаточно.

– Достаточно? – переспросил Рахманов.

Вернулась Линда.

– К этой рыбе полагается горчичный соус. Так вкусней. – Рахманов осторожно, чтобы ничего не задеть, взял соусницу и вновь опрокинул ту же самую бутылку.

– Господи, да что ж такое?! – Линда опять убежала на кухню.

– Ксения, у меня все валится из рук… – вздохнул Рахманов.

– Я воспитанный человек и этого не замечаю.

– …потому что вы очаровательны.

– Вот как? – Ксения изобразила удивление.

– О, если б вы сейчас видели себя со стороны! Мне жалко, что я не художник. По обе стороны от вас горят свечи… А фон рембрандтовский – глубокий и таинственный…

Вернулась Линда.

– Хорошо, что ты канделябры свои не посшибал, – заметила она, промокая на скатерти вторую лужу.

– А как фантастически вы смотритесь в этом скромном жакете! – продолжал Рахманов, когда Линда удалилась. – Ксения, вы королева!

Ей было приятно и неловко одновременно. Неловко еще и оттого, что рахмановские комплименты могла услышать Линда.

– Напрасно вы думаете, что этот жакет простой, – шутливо заметила она. – Заметили, наверно, как полегчала ваша кредитка?

Но Рахманов не воспринял шутки.

– Ксения, я совсем другое имел в виду. Я хотел сказать, что этот жакет вам удивительно к лицу.

– Иван, давайте обсудим это потом.

– Давайте. У вас удивительно красивые, такие гибкие руки. Я наблюдал, как вы режете мясо, ломаете хлеб. И не мог оторваться…

Будто вспомнив о чем-то, Рахманов примолк окончательно.

В дверь позвонили.

– Идут мои мужчины. – Линда мелькнула на пороге кухни и сразу убежала открывать.