— Я не знаю! Просто не могу понять… Что-то не даёт мне покоя, что-то, связанное с тобой, но я не знаю, что именно. Просто скажи мне!

— Маргарита Николаевна, да я мамой клянусь, никогда и в мыслях не было! Я же знаю, как Андрей любил Анжелику Сергеевну. Это он для меня был любимым, а не я для него… — Оля снова заплакала, а потом раздельно, почти по слогам произнесла: — Я знаю, что вас тревожит. Это я подбросила записку.

Я потеряла дар речи. Зачем?.. Никаких разумных объяснений в мою голову не приходило, так что оставалось ждать, что скажет она.

— В тот вечер, когда Анжелика Сергеевна погибла… у мужа моей сестры — Павлика — был день рождения, и я как раз была у них в гостях. Так и получилось, что мы одними из первых узнали — Паша же в компании работает, ну, вы знаете.

«Да откуда?..»

— Конечно, ему, как начальнику службы безопасности, сразу сообщили.

«А, так значит, Пал Палыч — муж Ольгиной сестры? — догадалась я. — Господи, как всё запутано».

— Павлик, конечно, сразу поехал к Андрею. Ну и я с ним. Я часто остаюсь ночевать в доме, если с мамой всё в порядке. Живём мы с ней вдвоём, и если она плохо себя чувствует, я еду к ней. Но в тот вечер мама осталась у Кати, и я уехала. Но Андрей Геннадьевич просто обезумел от горя. Выгнал всех — Павлика, охранников, меня… Даже собак мне всучил. Хорошо ещё, что они ко мне привычные — я же их кормлю, а мамы дома не было. Всё-таки собаки серьёзные, мама могла испугаться… Если бы вы слышали, как он на нас кричал…

Лицо её исказилось гримасой боли. Она помолчала, видимо, заново переживая события той ночи, слёзы тихо скатывались по щекам, капали на перила… Со вздохом продолжила:

— Страшно, конечно, было его одного оставлять, и Павлик пытался что-то сделать, но ничего не вышло. Андрей Геннадьевич — хозяин, кто с ним будет спорить… Я вам на сотовый не дозвонилась, домой позвонила, а там какая-то женщина сказала, что вы уехали. Только неизвестно, куда. Ещё каких-то гадостей про вас наговорила, я так удивилась, спросила, кто она. Женщина назвалась сестрой мужа. Я уже потом сообразила, что бывшего — вы ведь не замужем сейчас… В общем, в ту ночь я глаз не сомкнула, так разнервничалась… Утром примчалась с собаками, а вы уже в обмороке. Дальше вы знаете…

— Оля, а при чём тут записка? — недоумённо спросила я, переварив информацию, по большей части ненужную.

— Записка?.. — отрешённо повторила она. — Понимаете… я к Анжелике Сергеевне очень привязана была, и переживала её смерть совершенно искренне, поверьте… Но через некоторое время вдруг поняла: её же не вернуть… И что это мой шанс. Другого не будет! У Андрея никого не осталось… получалось, я сейчас ближе всех. Думала, ведь это не его родственники… приехали и уедут, а я останусь и буду заботиться о нём. А потом признаюсь… Он ведь ко мне всегда хорошо относился. И так уже размечталась, что всё у нас получится, что мы поженимся и что, может быть, у нас даже дети будут… А тут вы. И он всё время с вами. А на меня совсем внимания не обращает. Я всё ждала, когда вы уедете, а вы всё никак не уезжали… В общем, я увидела, что не я, а вы — самый близкий человек… И испугалась. Вдруг между вами что-то возникнет…

— Господи, Оля, что ты несёшь?

— Ну ведь такое может быть… Ведь всякое бывает. И тогда всё, никаких шансов… От этой мысли у меня просто в голове помутилось. И я эту дурацкую записку подложила. Думала, Андрей испугается и отправит вас домой. А потом так разволновалась! Решила — вернётесь вы с банкета, расскажу всё, и будь что будет. Я же совсем врать не умею. И в детстве так — совру, вроде удачно всё — поверили… а потом сама так замучаюсь, что всю правду и выложу… Не умею я по-другому… — она снова всхлипнула и затихла.

Ночь медленно двигалась к концу. Небо на востоке светлело, пропитанный утренней свежестью воздух доносил сладкий аромат петуний, росших в каменных чашах перед входом в здание.

Не обращая внимания на притихшую Ольгу, я закрыла глаза, вдыхая такой знакомый с детства запах. Петуньи почему-то были весьма популярным растением в нашем городе и росли практически перед всеми муниципальными учреждениями, включая школы, больницы и детсады.

Хорошо бы вернуться в детство, где все проблемы решаются не тобой, и оттого кажется, что решаются они просто и легко, или что их вовсе нет…

— Ладно, не расстраивайся. В конце концов, каждый куёт своё счастье, как умеет. Только непросто там всё, с этой любовью. От наших желаний мало что зависит… Хорошо, что рассказала, хоть что-то прояснилось, — я вздохнула, а про себя с досадой подумала: «Значит, не Димка…» И тут же разозлилась на себя: «А ты всерьёз хотела, чтобы это был он?!»

Вот как оно всё так нелепо устроено? Почему нельзя сразу встретить своего человека и любить его всю жизнь? Почему некоторые, как Оля, влюбляются не в тех, и мучаются вот так годами? Зачем?! Кому эти страдания нужны? Мне всегда было проще поверить в неправильность выбора, чем принять такую несправедливость Вселенной…

— Оль, а как ты сюда попала? — через некоторое время спросила я.

— Так мне Павлик позвонил…

— Ну да, конечно, Павлик. А где он сам, кстати?

— Да должно быть, с ГАИ разбирается… Как разберётся — подъедет, наверное.

Но подъехал не только Павлик.

Нарушая покой большей частью спящего здания, послышался шум подъезжающего автомобиля. Я поднялась и посмотрела вниз. К больнице приближался новенький БМВ, за которым следовала не слишком ухоженная чёрная «Волга». Магистр потянулся, выгнул спину и спрыгнул с перил.

— А вот и ваш Павлик приехал, — сказала я Оле, всматриваясь в высаживающихся граждан.

Среди них оказались сам Пал Палыч, его заместитель и… следователь Азаров. Появление последнего персонажа в данных обстоятельствах не сулило ничего хорошего.

— Оль, ты иди, мы сейчас тоже подойдём.

Ольга вышла, а я опять вцепилась в сигареты.

«Так, пора лечиться — нервы ни к чёрту!»

Сигарета прыгала в руках. Плюнув на это дело, я с раздражением затушила её, сделала глубокий вдох и распахнула дверь.

Мы появились в холле одновременно — со стороны балкона мы с Магистром, со стороны входа — вышеупомянутая троица. Виктор Андреевич при виде нас на секунду притормозил, что вполне объяснимо — ему ещё не доводилось видеть меня в полном блеске. К его чести следует добавить, что остановился он лишь на мгновение и тут же нахмурился, вероятно, разозлившись на себя за излишнюю впечатлительность. Я была с ним солидарна — повышенная эмоциональность профессионалу не к лицу.

— Доброе утро, Маргарита Николаевна, — сказал он, подойдя ближе и окинув взглядом мой «эскорт», который от начала вечеринки существенно разросся и сейчас включал и братьев-компаньонов, и много кого ещё. По приезду в больницу Кирилл с Денисом пытались сунуться ко мне с ухаживаниями, но я сразу предупредила, что не хочу сейчас ни с кем общаться, и намеренно уселась между Олегом и Машей, чтобы больше никто не совался. Но это пока не появилась Ольга…