– Он и того не стоит, – сказала она твердо и тут же спросила: – Мы не опоздаем?

– Если вы больше теряться не удумаете, то не опоздаем, – проворчал Трофим, но совсем не зло.

* * *

– Все-таки нам несказанно повезло! – Август водил толстым пальцем по карте.

Они с Игнатом сидели в наскоро сколоченном домике, который служил Бергу рабочим кабинетом, когда он задерживался на острове. В остальное время в домике жили охранники из числа злотниковских головорезов, и такое вынужденное соседство не нравилось обеим сторонам. Поэтому Август мечтал поскорее достроить маяк и перенести свой кабинет туда. Но приоритетным для Злотникова был дом, а не маяк.

– Определенно повезло! – Август аккуратно сложил карту, посмотрел на Игната.

Тот не стал ни о чем расспрашивать, знал, что Берг и сам все расскажет, не в его манере долго хранить молчание.

– Я ни про пещеры, ни про подземные ходы не ведал, а дом спроектировал так, что ничего, считай, и переделывать не надо. А маяк, Игнат, так и вовсе оказался прямо над одной из пещер. И знаешь, – он хитро сощурился, – их можно соединить.

– Что соединить? – Игнат правил подаренный Кайсы нож. С ножом он теперь не расставался и навыки свои оттачивал при каждом удобном случае.

– Дом и маяк. – Август разложил на столе план, провел пальцем от маяка до замка. – Тут есть уже готовый подземный ход, возможно, его нужно будет немного укрепить.

Игнат отложил нож, посмотрел на Августа очень внимательно, сказал:

– Надо его найти. Говорите, вход должен быть где-то в маячной башне?

Август кивнул.

– Думаю, под одним из камней. Там есть один такой, плоский. Я его не убирал, думал, полы настелим и закроем его. Больно уж он тяжелый, чтобы его туда-сюда таскать.

– Мы не будем его таскать. Мы его просто сдвинем.

– Без помощи не сдвинем. – Август покачал головой. – А посторонних ты, я думаю, в это дело посвящать не намерен.

– Нас троих хватит. Позовем Кайсы, сделаем лебедку. Если понадобится, я сниму браслет.

– Не надо! – Август замахал на него руками. – Не нужно ничего снимать. С лебедкой управимся. Скажи лучше, что делать с охранниками?

– Они последнее время почти каждую ночь напиваются пьяными. А если в их пойло подмешать какой-нибудь порошок…

– Есть у нас капли. Дуне доктор прописывал от бессонницы. Если надо, я принесу.

– Надо.

– А что ты задумал, Игнат? – спросил Август шепотом.

Он и сам толком не знал, что. Просто то, что задумал раньше, все не складывалось. Никак. Злотников словно что-то почуял, уехал с Мари за границу и, со слов приказчика, возвращаться до весны в Чернокаменск не собирался. Но за стройкой следил строго, даже на расстоянии, и следующим летом уже рассчитывал въехать в новый дом. Поэтому за остаток лета, осень и зиму сделать им на острове предстояло очень много. И для Злотникова, и для себя.

Игнат помнил, в какое пришел бешенство, когда Август сказал, что Злотников уехал и до следующего лета не вернется. Помнил, как кровили костяшки пальцев, которые он разбил о стену. И трещину в стене тоже помнил, толстенный сосновый брус раскололся, пошел паутиной трещин. Евдокию он тогда напугал очень сильно. Так сильно, что она схватилась за сердце, хотя Игнат точно знал, что сердце ее больше не тревожит. Евдокия посмотрела сначала на него, потом на Кайсы и Августа. Было в этом ее взгляде что-то твердое, со стальным блеском. И эти двое, кажется, ее поняли: Август кивнул, а Кайсы привычно пожал плечами. Заговорил он, лишь когда Игнат немного успокоился и позволил Евдокии перевязать разбитую руку.

– Это хорошо, что Злотников уехал, – сказал он, жонглируя ножом. – У тебя появится время.

– Для чего?

– Для того чтобы остыть, не наделать глупостей.

– А у Айви? – спросил Игнат, на лету перехватывая нож Кайсы. – У нее есть время? Ее видят! Не такой, какой она была раньше, – безобразной старухой в одежде из птиц! Ее видят многие… – Он замолчал, добавил обреченно: – Кроме меня…

– И как твое желание отомстить этому хорьку поможет ей? – Кайсы, не опасаясь порезаться, отобрал свой нож. – Думаешь, твоя смерть ей поможет? А ты умрешь, парень! Если не научишься терпению, обязательно умрешь.

– Я смерти не боюсь.

– Это мы уже поняли. Не держит тебя на этом свете ничего, кроме желания отомстить. А ты не об этом думай, ты о том думай, что, кроме тебя, Айви уже никто помочь не может.

– Я тоже не могу. Думаете, не хочу? Каждую ночь к озеру хожу, чтобы ее увидеть. И во снах тоже ищу… Почему так? – Он требовательно посмотрел на Кайсы. – Какой с меня толк, если я ей помочь не в силах?!

– Она заблудилась.

– Да слышал я это! – Он в сердцах хлопнул кулаком по столу. – Как вытащить ее? Как отпустить?

– Не знаю. – Кайсы покачал головой. – Но, возможно, придет время, и ты поймешь. А если ты уже готов сдаться, я тебе помогу. – Он многозначительно посмотрел на нож в своей руке. – Избавлю от мучений, только скажи.

– Кайсы! – воскликнула Евдокия с укором.

– Нет, – Игнат покачал головой. – Айви бы не сдалась, искала бы выход для меня, для нас обоих.

– Может быть, она и ищет, – сказал Август задумчиво. – Просто найти не может в этой темноте…

И слова эти про блуждание в темноте запали Игнату в душу, всколыхнули что-то на самом ее дне. Будто в окружающей его безысходности, где-то очень далеко, забрезжил тонкий лучик надежды. Не может так быть, что светлая душа превратилась в нежить. Ведь видят Айви и в ее прежнем, человеческом обличье, значит, она борется, еще не потеряла надежду. И он не позволит себе быть слабым…

Сторожа уснули мертвецким сном после первой же бутылки самогона. Не подвели сонные капли. Маяк, уже почти полностью возведенный, чернотой своих стен затмевал мрак ночи. Пока Игнат подсвечивал фонарем, Август возился с большим навесным замком на входной двери. Дверь эту установили по его требованию два дня назад, чтобы в башню не заглядывали особо любопытные. Хоть приказчик и пытался возражать, говорил, что башня эта и даром никому не нужна, нечего в ней воровать. Но Август настоял на своем. Снова, в который уже раз, пригодилась его репутация самодура.

Внутри было темно и гулко, и на мгновение Игнату показалось, что они очутились в огромном каменном колодце, и даже свет от керосинового фонаря не мог рассеять эту жуткую иллюзию. Августу, видно, тоже было не по себе, он все время оглядывался и нервно вздрагивал от каждого шороха. Только Кайсы совершенно не нервничал.

– Громадина, – сказал он с уважением в голосе и тут же добавил: – Жаль, что бесполезная. Зачем на озере маяк, когда другой берег и без того виден?

– Надо, – отрезал Август неожиданно резко, Кайсы глянул на него удивленно, но промолчал. – Если дом – это Злотникова прихоть, – заговорил архитектор уже спокойнее, – то маяк – это совсем другое.