Но осуществить это было уже невозможно из-за сопротивления и напора масс. После полудня другой руководитель СДПГ Филипп Шейдеман провозгласил республику, а лидер левой группы «Союз Спартака» Карл Либкнехт с балкона берлинского замка объявил о создании социалистической республики.

Все социалистические группировки выступали под лозунгом предотвращения братоубийственной гражданской войны. Поэтому Эберт предложил НСДПГ сформировать общее правительство, куда пригласил войти и Либкнехта. Но тот отказался, как и лидер радикального крыла независимцев Георг Ледебур.

10 ноября из трех представителей умеренной социал-демократии и трех независимцев был создан Совет народных уполномоченных (СНУ), который опирался на поддержку берлинских рабочих и солдатских Советов. СНУ, взявший в свои руки всю полноту власти, сразу столкнулся с рядом трудных проблем, поскольку Германии угрожала реальная опасность голода, хаоса и даже распада из-за оживления сепаратистских настроений.

Особенностью немецкой революции было то, что основная борьба разгорелась не между правыми и левыми силами, чего следовало бы ожидать по логике вещей, а между левыми и крайне левыми, создавшими 30 декабря Коммунистическую партию Германии (КПГ), на учредительном съезде которой царил дух фанатичного утопизма, откровенно ориентированного на русский большевизм, мало у кого в Германии вызывавший симпатии.

Как показали события, большевистская революция в Германии оказалась невозможной. Кажется парадоксальным, но такая революция могла произойти только в аграрных странах, где население в основном обеспечивало себя само. Там была возможна радикальная смена власти и массовая социализация средств производства, ибо это не вело к социально-экономическому хаосу. Но в индустриальной Германии, где было развито разделение труда, а большинство населения так или иначе связано с государством, такая коренная ломка неминуемо повлекла бы за собой дезорганизацию и общественную катастрофу. В 1918 г. немецкие рабочие могли потерять гораздо больше, чем только свои цепи, поэтому среди них преобладал враждебный революции «рефлекс антихаоса». В стране, где уже имелось всеобщее избирательное право, речь могла идти только о дальнейшем расширении демократии, а не о ее свертывании, которое означала бы диктатура пролетариата. Врагов же справа у революции практически не оказалось. Уже вечером 10 ноября новый начальник генштаба, генерал Вильгельм Гренер, предложил Эберту помощь армии как фактора порядка в борьбе против угрозы большевизма.

СНУ сразу провел все преобразования, которых желал народ. Были введены 8-часовой рабочий день, пособия по безработице, страхование по болезни, гарантировалось восстановление на работе демобилизованных солдат, провозглашено всеобщее и равное избирательное право для мужчин и женщин с 20-летнего возраста, восстановлены все политические права и свободы, была даже создана комиссия по социализации промышленности во главе с известными марксистскими теоретиками Карлом Каутским и Рудольфом Гильфердингом. Таким образом, едва успев начаться, революция потеряла реальные цели — бороться было уже не за что.

Преклонение лидеров СДПГ перед демократией стало причиной того, что они рассматривали СНУ как чисто временный орган на период политического вакуума. Вопрос о власти и форме государства должно было решить будущее Учредительное собрание. Такой вариант поддерживали руководители НСДПГ и большинство рабочих и солдатских Советов, которые не разделяли лозунга спартаковцев: «Вся власть Советам». Это показал состоявшийся 16–20 декабря всегерманский съезд Советов, на котором за такое решение выступили всего 10 из 489 делегатов. Съезд высказался за проведение в январе 1919 г. выборов в Национальное учредительное собрание.

Но к этому времени коалиция обеих социал-демократических партий уже развалилась. Эберт вызвал в Берлин армейские части для усмирения взбунтовавшейся из-за невыплаченного жалованья Народной морской дивизии. Путчистов быстро разгромили. Протестуя против действий Эберта, независимцы в ночь с 29 на 30 декабря вышли из СНУ. Вместо эйфорического настроения ноябрьских дней возникла конфронтация внутри социалистического рабочего движения.

Создание СНУ немецкий пролетариат рассматривал как свое достижение политической власти. Однако в государственном аппарате, армии и хозяйстве практически не произошло никаких перемен. Везде сидели те же люди, что и при кайзере. Так, в середине 1919 г. из 470 прусских ландратов — руководителей сельских округов только один был социал-демократом. Отсутствие реальных изменений вызывало рост недовольства. Начались волнения и забастовки в Рурской области и Верхней Силезии, Саксонии и Тюрингии, в Берлине, Бремене и Брауншвейге. Их участники требовали как повышения заработной платы и улучшения продовольственного снабжения, так и социализации предприятий и сохранения Советов, а иногда даже уничтожения капиталистической системы.

Решительным поворотом в ходе событий стало так называемое «спартаковское восстание» в январе 1919 г. против СНУ. Ожесточенные бои на улицах Берлина не только закрепили раскол рабочего движения, но и привели к ускоренному формированию фрайкора (добровольческих корпусов), ставшего позднее главным очагом правой опасности. Подавление рабочих выступлений, убийство руководителей компартии Карла Либкнехта и Розы Люксембург во время разгрома январского восстания и при этом явная недооценка растущей угрозы справа не только повлекли за собой радикализацию значительной части рабочих, но и вызвали недовольство жестким курсом СНУ даже среди его сторонников. С январского восстания берет свое начало усиление правого и левого радикализма, все очевиднее становится иллюзорность социал-демократического курса на мирное социальное переустройство общества. Та парламентарно-демократическая республика, к которой стремились лидеры СДПГ, могла бы получить прочный массовый базис лишь в том случае, если бы демократия не остановилась перед воротами заводов и казарм, перед дверями административных учреждений, а решительно сломала бы старые структуры. Но поскольку этого не произошло, то в историографии по-прежнему время от времени поднимается вопрос: а была ли в 1918 г. революция на самом деле?

В Германии революция произошла только в том смысле, что стала совершенно другой ее политическая система. Но в смысле радикального разрыва с прошлым и глубокого социального переворота революции не было. Впрочем, эта проблема все еще остается для историков дискуссионной.

В сущности, вопрос о политической власти уже в первые дни революции был решен в пользу демократической черно-красно-золотой коалиции. Это подтвердили результаты выборов в Национальное собрание, в которых впервые в немецкой истории участвовали женщины, на плечах которых держалось хозяйство в годы войны. Среди 423 избранных депутатов была 41 женщина, или 9,6 % от общего числа. Столь высокого показателя не достигали потом не только ни один веймарский рейхстаг, но и бундестаги ФРГ.

Выборы стали победой веймарской коалиции из СДПГ, партии Центра и леволиберальной Немецкой демократической партии (НДП), которые собрали 76 % всех голосов. Во главе первого демократически избранного правительства встал социал-демократ Шейдеман, а президентом собрание избрало Эберта. Перед правительством стояли две неотложные задачи — консолидация молодой республики и ее защита от экстремистов и подписание мирного договора. Кабинет надеялся на сравнительно мягкий мир с некоторыми территориальными потерями и сносные контрибуции.