Их странствия продолжались и становились все кошмарнее. Форс продвигался вперед, снова и снова поднимал Эрскина на ноги и направляясь к ориентирам, засеченным им впереди. Было легче продолжать движение, если выберешь скалу или одну из дюн и придерживаешься ее, как ориентира. Потом, когда он достигал этого ориентира, впереди всегда был другой, за который можно было так же зацепиться взглядом.

Иногда он замечал движение в иссиня-черных тенях, лежавших под скалами и каменными навесами. Там либо скрывались колонии жаждущих воду растений, либо там были другие обитатели этой пустыни, следившие за путниками. Он этого не знал и не интересовался этим. Все, что ему требовалось, это продолжать идти и надеяться, что когда-нибудь, когда они поднимутся на очередной каменный гребень, они увидят обычную зелень своего мира.

Время от времени Люра скрывалась из виду. Ее некогда гладкий мех стал грубым и спутанным, а бока впали и выступили ребра. Она шла собственной дорогой, внимательная и готовая к нападению. Если Чудища напали на их след и двигались за ними, они все еще не подошли на дистанцию, пригодную для нападения.

Становилось почти невозможно удерживать Эрскина на ногах. Он дважды падал и растянулся бы во весь рост, если бы Форс не поддержал его. Во второй раз горец упал на колени. Именно тогда, пытаясь поднять своего товарища, Форс забыл про воду. Он все-таки поднял южанина на ноги, но фляга его была теперь пуста.

Они пробирались через лабиринт узких, как след от лезвия ножа, оврагов. Все овраги протянулись примерно в том направлении, которое было им нужно, и юноши следовали вдоль них. Форс чуть ли не вдвое складывался под тяжестью Эрскина. Он мельком вдруг уловил что-то, что мгновенно вдохнуло в него надежду и силы. Но ведь были уже почти сумерки, и его глаза могли сыграть с ним шутку...

Нет, это был не обман! Впереди виднелись макушки деревьев. Никогда зрелище веток на фоне вечернего неба не казалось ему таким прекрасным!

Форс перекинул руку Эрскина себе через плечо, бросил лук, колчан со стрелами и Звездную Сумку и сделал последний рывок.

Ему казалось, что он пролежал дни, недели, уткнувшись в мягкую землю лицом и ощущал приятный запах прелых листьев. Он слышал свист ветра, шелест листьев, которые были настоящими, зелеными и чистыми. Наконец, он поднял голову. Эрскин лежал чуть подальше. Он перевернулся на спину, глаза его были закрыты, он спал. Форс глубоко вздохнул.

Он должен вернуться и забрать лук и сумку, прежде чем наступит ночь.

Скрипя зубами, Форс попытался подняться на ноги. Странно – он впервые заметил, что Люры не было поблизости. Может быть, она охотится... Но он должен вернуть себе сумку! Там были все доказательства, что он преуспел в своих поисках.

Ноги Форса заплетались, голова кружилась, и все плыло перед ним. Но он мог двигаться по цепочке оставленных ими следов, и это было удобно. Он потащился дальше.

Стенки первого оврага сомкнулись вокруг него. Когда он оглянулся, то увидел деревья, но не там, где лежал Эрскин. Темнело – он должен спешить.

Голова его раскалывалась от боли. Он знал, что падает, и попытался выставить вперед руки, чтобы приостановить падение, но только смутно почувствовал удар, когда упал на камни. Потом на него нахлынула глубокая чернота.

Сперва Форс почувствовал, что его грубо дергают, так грубо, что боль от этого прибавилась к взрывам боли в голове. Затем он вынырнул из черноты, пытаясь собраться с мыслями. В конце концов, он снова упал, больно ударившись о камни, потом покатился. Пинок под ребра остановил его.

Его, должно быть, несли, потом бросили. Тошнотворная вонь, ударившая в нос, подсказала, кто это сделал. Он безвольно лежал, не отваживаясь открыть глаза. Покуда они считали, что он без сознания, он мог на время быть в безопасности.

Его связали, запястья были сведены между лопатками, а голени связаны вместе. Руки уже онемели, и путы врезались в кожу. Он мог только слушать и пытаться угадать, что делали его захватчики. Они, похоже, располагались на ночлег. Форс услышал изданное одним из них кряканье, потом поскребывание когтей по грубой шкуре. Затем, сквозь вонь, он уловил запах дыма и осмелился взглянуть через полуоткрытые веки. Да, они разводили костер, который они подпитывали пучками жесткой травы, нарванной ими по обеим сторонам оврага. Один из них вышел в круг света и бросил на землю охапку засасывающих воду растений, все еще достаточно подвижных, чтобы попытаться уползти.

Но их быстро схватили и зажали красные бутоны между желтыми клыками.

Чудища удовлетворенно зафыркали. Высосанные досуха растения кидали в огонь. Форс сглотнул пересохшим горлом – его очередь следующая?

Но одно из Чудищ с нечеловеческой быстротой повернулось и вцепилось во что-то, что извивалось и пронзительно пищало. Оно вернулось, сжимая в каждой лапе по извивающейся добыче, потом стало колотить маленькие тела о подходящий камень и колотило до тех пор, пока они не обмякли и не стали неподвижными. Успех охотника возбудил зависть его сородичей. Они все зашаркали лапами среди камней оврага, но повезло немногим.

Среди камней где-то позади себя Форс услышал быстрое движение, словно маленькие проворные существа старались как можно быстрее убраться в безопасное место. Самый медлительный из охотников вернулся к костру с пустыми руками, недовольно бурча. Когда пойманных существ разложили на камне, Форс впервые увидел, что это такое, – ящерицы! Они походили на тех, которых он много раз видел прячущимися среди камней – но у этих головы были какой-то странной формы. Прежде, чем он смог понять, в чем тут дело, тела ящериц были развешаны поджариваться над огнем.

Этим были заняты четыре Чудища. Или весь их клан не решился сунуться в Землю Взрыва, или же отряд разделился. Но и эти четверо были достаточно скверными. Форс впервые их разглядел.

Они, вероятно, были не выше его, но тощие тела сильно увеличивали их рост. Туго натянутая на острых костях сероватая кожа была какой-то зернистой, почти чешуйчатой, тела были голыми, за исключением набедренных повязок из грязного драного материала. Но их лица...

Форс заставил себя изучать и запоминать все, что он увидел. Он попытался смотреть на все эти ужасные маски отвлеченно. Чертами они отдаленно напоминали человеческие. Но глаза, глубоко упрятанные во впадины черепа, удлиненные челюсти, нос, вместо которого были только две щели...

Челюсти с клыками хищного зверя... острыми клыками, никогда полностью не прикрывающимися тонкими подобиями губ... они не были человеческими. Они были – он отшатнулся от возникшей в его уме картины – они были крысами!

Форс не смог справиться с дрожью во всем теле. Затем он напрягся.

Позади него что-то опускалось вниз по склону, не с легким топотком ящериц, а уверенной поступью того, кто знает, что ему нечего бояться и он идет на встречу с друзьями.

Мгновение спустя он почувствовал толчок, а затем приближавшийся к нему мягкий мех. Шаги послышались снова.

Теперь рядом с ним лежала Люра, глаза ее были дикими от беспомощной ярости, лапы были туго стянуты ремнями, а петля крепко связывала челюсти.