Через пять минут он убедился, что никакой растяжки под пакетом нет, и даже посмеялся над собой. Чуть в штаны не напустил, а тут ни фига и не было…

Он уже собрался сунуть руку в пакет и вытащить коробку, как вдруг его посетила очередная дурь. А что, если взрыватель удерживается весом самой мины?

Поэтому прежде, чем вытащить коробку из пакета, Гребешок аккуратно приподнял ее краешек, подсунул под нижнюю грань коробки мизинец, будучи при этом в полной готовности придержать выпадающую чеку. Конечно, никакой чеки не оказалось. Картон был со всех сторон девственно-чист и гладок, скотч нигде не отклеивался, коробку явно после заклейки больше ни разу не вскрывали.

Конечно, на всякий случай Гребешок приложил коробку к уху, но тиканья часового механизма или каких-либо иных подозрительных звуков не услышал. Рискнуть, что ли, вскрыть? Поглядеть, из-за чего людям головы отрезают?

Но именно в этот момент до Гребешка дошло, что пакет с коробкой вовсе не был причиной ужасной смерти Ростика. Поздновато, конечно, но что поделаешь, ведь он больше думал о том, как не взлететь на воздух.

Действительно, если в пакете лежала не мина-заподлянка, а доподлинная и до сих пор не распечатанная коробка, неведомо как попавшая к Ростику на бульваре Декабристов, то получалось, что убийцам она была на фиг не нужна. Они мочили гражданина Воинова дробь Лушина, даже не посмотрев толком, что в пакете.

К сожалению, додумать свои мысли Гребешку не дали. Из люка, ведущего в старинный ход, долетел топот ног и довольно гулкие, знакомые голоса, выкрикивавшие непарламентские выражения по адресу Лузы.

— Где этот козел?! — рычал Сэнсей.

— Там он… Наверху… Ищет… — лепетал басом Луза.

— Какого хрена? Вам когда сказано было вылезать? Вот-вот рассветет на фиг! Хочешь, чтоб нас тут застучали и ОМОН прислали? Нам еще отсюда вылезти надо, к берегу выйти и через реку переправиться, а потом до «Куропатки» доехать… У вас головы на каком месте?

Судя по всему, забеспокоившийся Агафон призвал главные силы, и Сэнсей лично возглавил спасательную экспедицию.

— Здесь я, — сказал Гребешок, нагибаясь над люком. — Нашел, кажется.

— Слезай, дома поговорим… — тоном пониже приказал Сэнсей.

Гребешок взял пакет и полез вниз.

Разнос, который Сэнсей собирался учинить Гребешку, не состоялся. Начальник даже не стал ничего расспрашивать и проверять. Надо было поспешить, потому что был четвертый час утра, уже рассвело, и орава в десять человек, шляющаяся по развалинам, могла привлечь внимание. Например, бомжей, среди которых наверняка могли оказаться стукачи, или даже ментов, сменивших на службе в парке караул Балахонова. Правда, появление последних в этой части парка было очень маловероятно, но все же риск был. Белесый мокрый туман, который лег на прибрежную часть парка и реку, порадовал Сэнсея. Капрон на веслах подогнал свою лодку к берегу, промокшая публика с тихими матюками влезла в «казанку», крепко увеличив ее осадку. Потонуть, конечно, не потонули, ветра и волны не было, но даже на двух «Вихрях» лодка шла довольно медленно. Тем не менее, до берега добрались благополучно, расплатились с Капроном, уселись в машины и проселками, раза три едва не засев в размокшей грязи, Добрались до «Куропатки».

Сэнсей отправил почти всех греться и отдыхать. По домам они не поехали, заползли ненадолго в сауну, потом приняли слегка под хорошую закусь и легли спать. Гребешка Сэнсей повел к себе в офис на доклад.

Для начала он, правда, налил Гребешку сто граммов настоящей «кристалловской» водки, сам тоже хлебнул и начал расспрашивать. То, что происходило по ходу подземной экспедиции в присутствии Агафона, его не интересовало. Тот уже все пересказал ему. Зато относительно короткое сообщение Гребешка о его собственных открытиях выслушал со вниманием. Пакет с коробкой все это время лежал на столе рядом с бутылкой, но Сэнсей до него даже не дотрагивался.

Пока Гребешок излагал, Сэнсей рисовал на листке бумаги какую-то схему, изредка поглядывая на топографическую карту и план парка с прилегающими улицами и дворами.

— Ладно, — сказал он, дослушав, — молодец. Хоть и надо было тебе вставить за то, что самовольничаешь, но хрен с ним, раз нашел — победителей не судят.

— Надо еще посмотреть, что нашел, — скромно заметил Гребешок. — А то, может, оно и не то вовсе. Подменить могли.

— Если бы подменили, то не в туннеле бросили бы, а где-нибудь в гостинице или нам сюда по почте прислали бы. Ты точно эту штуку не вскрывал?

— Нет, как Бог свят.

— Если так, молодец еще раз. Правда, Ворон насчет того, чтобы коробку не вскрывать, никаких инструкций не спускал, но лично мне лишнего знать не хочется. И тебе, я думаю, оно без надобности. Просил Ворон найти коробку, мы нашли. Пакет именно тот, что был, ошметки в туннеле остались. По следу, я думаю, найдут и тех, кто там копошился. У Ворона есть возможность дать ментам нужные ориентиры, пусть вкалывают, мы свое сделали.

— Можно сомнения высказать? — спросил Гребешок

— Можно, если не лень.

— А не подставит нас Ворон случайно? Дескать, сами замочили, а потом сами и коробку нашли…

— Вот поэтому я и беспокоился насчет того, чтобы ты в коробку не лазил. Пальчики-то твои сейчас только с внешней стороны. Это отмазать можно. А вот если бы и внутри наследил, погорел бы точно и нас подвел бы под монастырь. Мне тоже подстава мерещится, я с тобой на все сто согласен. Точнее, мерещилась, потому что все ваши вчерашние дневные и нынешние ночные выкладки показывают: дело это развивалось как-то само собой. От вашей слежки Ростик ушел случайно, по бабам поехал с коробкой, то есть, должно быть, тоже не зная, что в ней лежит нечто шибко ценное. Наконец, замочили его опять-таки по несчастливой случайности. Во всяком случае, не из-за коробки. Прав ты, не стали бы они оставлять пакет с коробкой в туннеле, если бы за ней охотились.

— Это точно. Только вот непонятно, почему они коробку не вскрыли? И почему затащили его в туннель, а не бросили на воздухе, где-нибудь в кустах?

— Ты логику психов понять пытаешься, господин криминалист. А за то, что это все психи провернули, десять к одному поставить могу. Ладно, то, что они его, глушанув в парке, принесли резать в подземелье, — вполне логично. Но зачем они его из старинного подземелья, о котором мало кто знает, перетащили в другое, которое наверняка имеется на городских планах, — уже непонятно. То, что пакет унесли, а не бросили вместе с платочком, — тоже странно. В пакет носа не сунули и коробку не открыли — это еще страннее. А уж то, что они жмура, которого в подземелье пристукнули, поволокли наверх, в людное место, — вовсе идиотизм.

— Между прочим, мы пока не докопались, как они его вытащили оттуда, — заметил Гребешок, ощущая согревающее воздействие спиртного.

— Не докопались, — согласился Сэнсей. — Но примерно можем себе представить.