— Через двадцать минут. — Глянула она на настенные часы. — Как раз успею сварить макароны и сосиски на работу.

Она рассказывала, как прошёл ее день, и поставила кастрюльку с водой на газ. Потом засыпала в кипяток макароны, а на соседнюю конфорку поставила вариться связку сосисок. Потом достала из холодильника купленную бутылку вина — на какую ей хватало денег — и откупорила. Налила в бокалы и один из них придвинула мне.



— На, тяпни, — сказала Люба. — А то по-трезвому не расскажешь ничего. А тебе надо бы душу облегчить.

Я послушно отпила несколько глотков. Она права. Я бы не смогла ничего рассказать. Я даже не знаю, с чего начать. Но также я согласна с подругой, что и носить в себе тяжело. Я могу ей доверять, а она может меня поддержать. Так почему бы не открыться?

Роллы привезли ровно в семь. Мы открыли коробочки и довольно уныло поели. Аппетита особенного у меня не было, а мой грустный вид, видимо, не прибавлял аппетита и Любе. Вскоре она отложила в сторону палочки и снова сказала.

— Ещё пей. Я пока угли поставлю греться.

Я отпила ещё. После всего нескольких роллов и часа слёз сил было мало, и голову начало туманить. Очень скоро рядом со мной оказался готовый кальян. Люба стала его раскуривать, не сводя с меня внимательных глаз.

— Так что случилось? Рассказывай по порядку, — сказала она мне, выпуская в потолок клубы сизого дыма.

— Я опять поживу у тебя, — пожала я плечами. — Можно?

Как же я не люблю у кого-то что-то просить! Но у меня нет выхода. До конца аренды моей квартиры осталось две недели. Жильцов я ещё в прошлое расставание с Марком предупредила, что им, к большому сожалению, придётся освободить площадь, и обещала вернуть половину стоимости. Но эти две недели мне тоже надо где-то жить… Завтра должна прийти первая зарплата — точнее, часть ее, но почти семьдесят процентов от нее мне придётся отдать банку за ипотеку…

— Можно, — кивнула она. — Договаривались ведь до конца месяца.

— Ну да, — подтвердила я. — С жильцами уже договорилась, так что… Осталось дождаться, когда они съедут.

— Хорошо, что тебе есть куда вернуться, — заметила Люба, передавая мне трубку кальяна. — Своя квартира, не съемная.

— Точно, — грустно улыбнулась я. — Хотя по деньгам вышло бы так же. Сейчас с долгами мне своя дороже обходится.

— Ну, это ты сама виновата, милая моя, — откинулась на спинку стула подруга. — Жить нужно по средствам. Вот ты где обедаешь на работе?

— В кафе местном, — ответила я.

— А можно брать с собой гречку с курицей и экономить. Тогда и на платежи по ипотеке бы хватало.

Вздохнула. Да, Люба снова права — я трачу много, а теперь непозволительно много для своего положения. Хотя мне стоит лишь выровнять просроченные платежи, и жизнь заиграет новыми красками. Зарплата в нашей организации хорошая, просто долги пока что меня душат. Но да — я создала их сама неправильным распределением бюджета. Стоит об этом задуматься серьёзно, потому что на обед у меня теперь действительно денег нет.

— А можно я у тебя сосиску возьму одну? И макарон. На обед.

— Вот это другой разговор, — похвалила меня подруга. — Возьми. Но только в следующий раз на продукты скидываемся — я не миллионер.

— Да, конечно, — закивала я. — Завтра у меня зарплата, и я выделю часть на продукты.

— Вот и отлично. С этим разобрались, — снова взяла трубку кальяна Люба и затянулась, выпустив ароматный дым. — А теперь рассказывай, чего рыдала и почему ушла от Марка опять.

Ну, конечно, это очевидно, что раз я снова вернулась сюда, то с Марком мы снова расстались. Вздохнула и всё молчала в ответ. Тяжело в таком признаться, ещё тяжелее, чем тогда, после нашей с Маратом командировки.

— Поругались?

— Расстались. Теперь окончательно.

— Может, помиритесь ещё.

— Нет.

Снова в кухне повисла неловкая пауза.

— Он тебя обидел, Лин? — заглянула мне в глаза подруга, желая подтолкнуть к началу диалога.

— Нет, — удручённо покачала я головой. — Наоборот. Я его обидела.

— Чем?

— Я ему… изменила, Люб.

Подняла глаза от своих колен и встретилась с внимательным взглядом Любы. Она немного помолчала, потом шумно выдохнула.

— Вот дел натворила… — покачала она головой. — Дай угадаю — с Маратом?

— Да, — ошарашенно я смотрела на неё. — А как ты догадалась так быстро?

Я запаниковала. Руки похолодели. Неужели всем так заметно, что нас с бывшим начальником тянет друг к другу? Неужели всем так очевиден мой позор?

— Несложно было догадаться, — ответила Люба. — Больше ни про кого ты в последнее время не рассказывала с таким жаром.

— Жаром?

— Ну да, — ответила она. — Ты бы видела, как горят твои глаза, когда ты говоришь о нём. Ты влюбилась, Ангелин?

— Да что за чушь? — возмутилась я. — Да, он мне нравится, но чтобы влюбиться? Нет. Ещё чего.

— Ладно, пусть так, — не стала спорить Люба. — Можешь обманывать себя дальше. Но где вы успели это сделать? Вы ведь больше не ездили в командировку, и ты говорила, что тебя перевели совсем на другой этаж?

— А вот это самое интересное, — сказала я и отпила вина из бокала. — Марат приехал на юбилей бабушки Марка. В субботу.

— В смысле? — не поняла сразу Любовь. — А нафига Марк пригласил Марата на юбилей своей бабушки?

— А если подумать еще, Люб? — подняла я брови вверх.

Она задумалась, затягиваясь трубкой кальяна. А потом аж выронила её, когда осенило. Трубка с глухим стуком упала на столешницу.

— Подожди… Они родственники с Марком?!

— Бери выше — они братья.

— Твою бабушку, а, — протянула шокированная Люба. — Братья?

— Да.

— Капе-е-е-ц! — продолжала удивляться подруга. — Ты переспала с братом своего жениха?! Вот жёстко-то…

Я почувствовала, как мои щёки загорелись от стыда. В душе снова заколыхалась горечь. Да знаю я, что это плохо, но я уже всё сделала…

— Да, — ответила я.

— Да уж. — Люба задумчиво подпёрла рукой подбородок. — И что дальше было?

— Ничего. Марк напился и спал в другой комнате. И проспал на работу. Мы поехали в город. Я оставила ему записку с объяснениями.

— То есть, ты призналась ему в измене? — глаза Любови поползли на лоб.

— Призналась, — вздохнула я. — Иначе бы он не отстал. Ты же помнишь, как Марк ходил за мной несколько дней назад.



— Помню, конечно.

— Я не хотела давать ложные надежды. Я пыталась сделать так, чтобы он больше не пытался быть со мной.