– Корешами, – улыбается он. – Через пару недель будешь свободным, Джордан. В суде проблем быть не должно – опеку вы разделили полюбовно, имущество тоже. Можешь делать предложение своей красавице.

– Не могу – она замужем. – Хмурюсь я.

– Приводи к нам в офис, и ей развод по-быстрому подшаманим. – Улыбается он, по-дружески хлопнув Ахмада по плечу.

– Непременно. Как только приструним Мию. – Кисло протягиваю я. – В ином случае, Лика не будет со мной разговаривать.

– Не забудь сказать Тасе, что ты по-прежнему имеешь право видеться с Мэйсоном в любое время. – Уточняет Хапаев.

– Магомед, неужели ты не понял, что она на это и рассчитывает? Чтобы я приходил к ней в гости?

– Понял. Я понял это раньше, чем она сама… Ну, беги, Джо. Тебе нужно потерпеть совсем немного. Чуть-чуть, и весь этот кошмар закончится.

Обмениваюсь рукопожатиями и спускаюсь в парковку – меня ждет маленький ад на земле. Именно так я вижу свою жизнь без сына,  внезапно появившегося в моей жизни и ставшего таким родным…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Джордан.

Ясное небо вмиг затягивается серыми тучами. Они плывут, как грязная вата, мельтешат перед глазами, словно издеваются… «Плохо тебе, парень? Держи соответствующий фон – авось так грустить будет лучше. Сподручнее».

Машина Таисии выделяется из общей массы ярким пятном. Странно, что она ждет меня внизу. Могла бы по-хозяйски подняться в квартиру, перевернуть там все в поисках «инвентаря» Мэйсона или куда хуже не дожидаться меня, а самостоятельно забрать сына.

– Готов расстаться с сыном? – дрогнувшим голосом произносит Тася, изящно выбираясь из машины. Плохая из нее актриса, никудышная. Хочет вызвать во мне эмоции и заставить унижаться? Не выйдет.

– Конечно. Поздравляю тебя, Тася и… благодарю – твое желание воспитывать чужого ребенка заслуживает уважения. Из тебя выйдет отличная мать. А я… займусь, наконец, устройством своей личной жизни, – улыбаюсь приторно.

Видели бы вы ее лицо! На нем спелой малиной расцветают красные пятна, глаза лихорадочно блестят, из груди вырывается стон или всхлип. Еще мгновение – ее самообладанию придет конец. Но, нет… Таисия приосанивается и делает вид, что ничего особенного я не сказал.

– Джордан, я все понимаю… Молодому мужчине в расцвете лет негоже сидеть с ребенком. Одному – без женской помощи…

Ну да, ну да… Желательно, ее помощи – Тасиной. А кто ей мешал раньше помогать? Хотя… наши отношения это не воскресило бы. Мы молча поднимаемся в квартиру, застав няню в прихожей. Выглядит она недовольной и немного растерянной. Тягостно вздыхает и носит сумки, не обращая внимания на истошно орущего Мэйсона.

– Почему он плачет, а вы спокойно ходите? – взрываюсь я.

– Вы же сказали собирать вещи! Я не могу разорваться. – Виновато разводит руками няня.

Я молниеносно стаскиваю обувь, споласкиваю руки в кухонной раковине и бросаюсь в детскую. Прижимаю малыша к груди и стираю слезки с пухлых щек. Черт, как же мне хреново. Я люблю маленького засранца, так люблю, что уже и дня не могу прожить без него. Напяливаю на лицо маску хладнокровия и возвращаюсь в прихожую.

– Держи сыночка, Тася, – протягиваю Мэйсона ошалевшей от неожиданности бывшей. Он тянет ко мне ручки и орет еще громче.

– Может, вы малыша подержите? – скулит Тася и протягивает Мэя няне. Я ожидал, что ее «материнство» будет именно таким! Но, черт, все же рассчитывал, что она доиграет роль до конца – хотя бы сделает вид.

Целую мелкого в щеку и ухожу в спальню. Детский крик, шорохи коробок и сумок, скрип колес смешиваются в тоскливую, протяжную мелодию. Тася забирает Мэйсона, оставляя в сердце огромную зияющую дыру. Я остаюсь в пустой квартире, слушаю напряженную, тугую, как серые облака за окном, тишину… Плюхаюсь на диван в прихожей и вздрагиваю от неуместного, противоестественного в этой ситуации телефонного звонка.

– Слушаю. Джордан Осборн.

– Привет, Джо. Это Федор Горностай, помнишь такого? – звучит на том конце провода. Отнимаю трубку от уха и пялюсь в экран – и правда, Федька! В сердце теплой волной поднимаются воспоминания: тайга, снег, баня, суп из оленины, сваренный нежными руками Лички… Моя Энджи, как же я скучаю по тем дням, по нам…

– Федька, как я рад тебя слышать! Что-то случилось?

– Джо, я в Москве до завтра. Варька поручила мне с тобой встретиться. Да я и сам бы очень хотел – жалко, что мы в последнее время отдалились друг от друга.

– Как хорошо, что ты позвонил. У меня сейчас… Я… В общем, сейчас адрес пришлю, прилетай скорее.

– Пить будем?

– Да, черт возьми. – Облегченно вздыхаю я. Мэя со мной нет, почему бы и нет?

– Заметано, брат. Буду через час.

Федька и правда появляется через час. Я успеваю прибраться, нарезать сыр и овощи, а еще… сварить картошку. Русская картошка с маслом и укропом – лучшая закуска ко… всему. Мы обнимаемся, рассматриваем друг друга – возмужавшие, заматеревшие, однако живым из нас двоих выглядит Федор.

– Привет, Джо, – Федька крепко жмет мою руку, спешно разувается. Оглядывает прихожую, снимает куртку и сует ее в шкаф. – Как красиво у тебя… вас…

– У меня, – вздыхаю я. – Сегодня мы с Тасей подписали заявление на развод. Так что можем отметить.

– Джо, я скажу тебе сразу, иначе Варька меня убьет. А потом будем пить и общаться, хорошо?

– Да.

– Лика завтра уезжает в Питер. Если она нужна тебе, я прошу – не повторяй моих ошибок. Ошибок всех глупцов мира, которые упустили свое счастье из-за гордости, глупости, предрассудков…

– Черт, Федька, да понял я! Нужна! Очень нужна! Но у меня столько… Она даже разговаривать не станет, пока я все не разрулю.

– Ну рули на здоровье! Пополняй ряды глупцов мира! – обрывает он, усаживаясь за барный стул.

– Я завтра поеду на вокзал или…

– Она едет на сапсане. Варя пришлет точное время. И еще, Джо…

– Не томи, Горностай.

– Лика ждет от Виктора ребенка.

Джордан.