Несколько секунд старая волшебница смотрела на девушку оценивающим взглядом.

— О да, — сказала она наконец. — Малкар реален — так же, как реально солнце. И так же вечен. И я боюсь, что Клобук тоже является частью нашей сегодняшней жизни. Раз Гаррик видит его в снах.

Илна содрогнулась, как будто в этот славный солнечный день на солнце набежала туча. Однако небо сохраняло безоблачную голубизну вплоть до самого горизонта на востоке, а под ним сверкало такое же мирное бирюзовое море.

Сотни людей собрались на берегу и на волноломе по поводу отплытия триремы. Больше, чем во время самой оживленной сельскохозяйственной ярмарки. Это и понятно: появление корабля было неожиданностью, и полюбоваться на его отправление заявилась вся деревня.

Никогда еще Шарина не чувствовала себя такой одинокой.

— Прошу прощения за тесноту на корабле, — радостно говорил Медер. — Но поверьте, Шарина, никакие наряды в этой глуши недостойны вас. Когда мы прибудем в Валлес, король оденет вас, как полагается знатной леди. Каковой вы и являетесь.

Моряки по сходням доставили последний багаж и спустили его в трюм. По приказу Азеры они внесли большую плетеную корзину Шарины, где находилось одеяло и смена одежды. Стоял теплый солнечный денек, но девушка куталась в плащ, поскольку ее била нервная дрожь.

— Вы счастливица — мы вовремя нашли вас, — продолжал Медер. — Агенты королевы тоже вас разыскивают, и если бы первыми оказались они, вы были бы убиты без промедления.

Шарина избегала Медера с самого первого момента, когда корабль появился у берегов Хафта. Но сейчас, на борту судна, у нее не было выбора. Она разглядывала своего спутника: привлекательный молодой человек, богатый, знатный, к тому же могущественный волшебник. Но почему-то его общество доставляло девушке лишь неудобство.

— Но зачем бы королеве убивать меня? — нахмурилась Шарина. Слова Медера скорее озадачили девушку, чем напугали. Подобное просто не укладывалось в рамки того мира, где жила Шарина. — С какой стати кому бы то ни было хотеть меня убить?

Азера сидела тут же, неподалеку, на складном стуле и что-то писала заостренной палочкой на навощенной табличке. Обычно должностные лица из благородных путешествовали в сопровождении целого штата прислуги, в том числе секретарей. Должно быть, эти люди находились как раз на тех двух триремах, которые затонули во время шторма.

Никто из деревенских друзей не подходил к Шарине. Даже ее семья держалась поодаль: Лора плакала, Райз стоял с каменным лицом. Девушка с надеждой посмотрела на брата, но и здесь ее ждало разочарование. Напряженная поза юноши, руки, скрещенные за спиной, улыбки через силу скорее были уместны на похоронах.

— О, королева есть воплощение зла, абсолютного зла, Шарина, — пояснил Медер. Похоже, он был удивлен неведением девушки. — Полагаю, живя здесь, в глуши, вы многого не знаете. Но поверьте, она и ее фавориты не остановятся ни перед чем, чтобы не дать возродиться древней королевской династии с Хафта. Вы знаете, что королева не является уроженкой Орнифала? И она колдунья, силой своих чар заставившая короля жениться на себе.

— Но здесь, на Хафте, мы ничего не знаем ни о королеве, ни о короле, — возразила Шарина с легким раздражением. Неужели Медер считает, что мир высокой политики, интриг и измен — это единственный способ существования? — Все, что связывает нас с Каркозой, — это сборщики налогов да ежегодный визит священников, принимающих пожертвования в пользу Госпожи и Пастыря.

Большинство членов команды стояло по колено в воде по обе стороны от триремы, готовясь отталкивать ее от берега. Прилив набирал силу, судно должно было отчалить с минуты на минуту. Гребцы заняли уже свои места, готовясь к отплытию.

Кровавые Орлы в своих блестящих доспехах сгрудились вокруг двоих аристократов и Шарины. Их зловещее присутствие мешало односельчанам девушки подойти к ней попрощаться, хотя, с горечью отметила про себя Шарина, они и не пытались.

— Можете мне поверить, — продолжал свою речь Медер, — королева пойдет на все, чтобы уничтожить вас. Она знает, что именно от вас зависит законность власти короля Валенса. А к нему присоединятся все, за исключением последних отщепенцев.

Но Шарина не верила Медеру. Нет, она не думала, что он опустился до открытой лжи — колдун, похоже, симпатизировал ей, по крайней мере, уважал, — просто его взгляд на вещи настолько отличался от ее собственного, что девушка не могла полагаться на суждения молодого аристократа.

— Не вижу, как мое присутствие поможет укрепить власть короля, — произнесла она. — Что я должна для этого делать?

— Что? — удивленно повторил Медер, но тут же удивление на его лице сменилось выражением не то испуга, не то смущения. — Ну, я, конечно, только королевский посланник и не могу сказать наверняка, что он… Каковы его планы.

Прокуратор оторвалась от своих записей и бросила на юного волшебника мрачный взгляд.

— Медер! — резко обратилась она к нему. — Ты должен выполнять обязанности, которые я на тебя возложила. А твоя обезьянья трескотня отнюдь к таковым не относится. Я понятно изъясняюсь?

Лицо колдуна потемнело от гнева.

— Да как вы смеете… — начал он.

Но голос его сорвался, когда он увидел, действительно увидел, выражение лица Азеры. Вейнер, командир Орлов, предупреждающе положил руки на плечи своих солдат, и они тесным полукругом сомкнулись за спиной юноши. Момент был напряженный. Медер, конечно, являлся аристократом со своими особыми правами, но все же главное назначение Кровавых Орлов — защищать госпожу прокуратора… От любой угрозы.

Медер сдержался — далось ему это нелегко — и поклонился.

— Простите меня, — произнес он тоном искреннего раскаяния. — Вы, несомненно, правы.

Он был всего-навсего молодым человеком, возможно, слишком молодым для тех сил, которыми оперировал. Но достаточно воспитанным, чтобы справиться с собственным высокомерием.

От корабля к ним направился капитан триремы и остановился у солдатского оцепления.

— Госпожа? — обратился он. — Прилив уже в полной силе. Нам надо отправляться, пока он не сменился. В противном случае придется ждать вечера.

— Ты прав, Личнау, — согласилась прокуратор. Она защелкнула кожаные застежки на своей книжке и поднялась.

— Пойдем, дитя мое, — сказала она Шарине и зашагала к сходням.

Один из солдат схватил капитана Личнау за руку и что-то ему зашептал. Тот возмущенно дернул плечом, но все же подхватил стульчик Азеры и поспешил за ней. За ними последовали остальные солдаты.

Наступала пора прощания. Шарина подбежала к брату и обняла его. Он неловко похлопал девушку по спине. До сих пор они ладили как все братья и сестры — то есть не очень хорошо, о сейчас ей предстояло уехать, и сердце ее сжималось при мысли, что за ужином рядом с ней уже не будет Гаррика.