– Степан знает?

Получилось хрипло, не то от коньяка, не то от кислого лимона, не то от злости, забившей горло.

– Нет!

– Почему?

– А что, по-твоему, я должна была ему сказать? «Егор твой папа, поэтому мы пришли к нему в гости»?

– Да хотя бы и так! Что ты вообще ему рассказывала об отце?!

Ну вот его и прорвало! Слава богу! А то что-то непонятное, как залипание во времени!

Князев вдруг почувствовал такую жгучую обиду и ненависть к этой женщине, что захотелось удушить ее прямо сейчас!

Вот перемахнуть через стол одним прыжком, ухватить ее за горло и потрясти!

– А что я могла рассказывать? – возмутилась в ответ Вика. – Его папа уехал в командировку и пропал без вести!

Они смотрели друг на друга так, что откинувшийся на спинку стула Денис почти ощущал летящие от них в разные стороны искры.

– Почему ты не написала хотя бы о том, что ждешь ребенка?! – требовал Егор.

Он старался не кричать, чтобы не напугать того самого ребенка, поэтому получался какой-то придушенный вопль.

– Да пошел ты знаешь куда! – так же сдерживая голос, подобравшись на стуле, как для прыжка, отвечала Вика. – Почему ты сам ни разу не написал, не пришел, не позвонил?! Уехал как канул! – И вдруг резко оборвала сама себя, поднимая руки вверх ладонями к Егору: – Стоп! Все! Я не хочу это обсуждать! Я не хочу об этом говорить! Все эти выяснения и обвинения бесполезны! Мне нужно только одно: вытащить Степана из всей этой заварухи! С вашей помощью или без нее, но я это сделаю! Я не собираюсь сидеть здесь и выяснять, кто виноват и кто кого бросил! Я не хочу переживать это заново! Мне вполне хватило и того, что прошла тогда! Сейчас мне надо думать, просчитывать каждую мелочь, каждый свой шаг, и такую роскошь, как выяснение отношений, я не могу себе позволить!

– Мама, теперь ты ругаешься с Егором! – подбежал к ней с упреком Степка.

Вика не ответила, просто прижала к себе мальчика, наклонилась и поцеловала:

– Есть хочешь?

– Хочу! Почему вы ругаетесь?

Вика, чмокнув его еще раз, встала и пошла к плите, подогревать еду.

– Мы не ругаемся, – успокоил ребенка Егор, – мы громко обсуждаем одну проблему.

– Вы обсуждаете, а мама вас ругает, – заметил Степан, залезая на стул.

Егор немного поостыл.

Конечно, Вика права, сейчас не место и не время выяснять отношения и дела давно минувших дней.

Он смотрел на Степку и чувствовал, как ноет сердце. Сладко и больно ноет. Егор только сейчас разрешил себе увидеть то, что увидел, и понял сразу: как Степка на него похож! Он даже двигается так же, голову поворачивает, улыбается, как он, Егор!

Как же он на него похож, его сын!

«Мой сын! Господи, это надо как-то осмыслить! Да к черту осмыслить! Мой сын!»

– Степан! – обратился к ребенку долго молчавший Денис.

Вика уронила ложку, загрохотавшую по кафельному полу, и резко обернулась, посмотрев на Дениса.

– Что?

– Егор твой папа! – спокойно объяснил Денис.

– Он же Егор! – не понял мальчик.

– Он Егор и он твой папа! – подтвердил мужчина.

– Па-а-па? – протянул потрясенный Степка.

У Егора перехватило горло. Он смотрел в расширившиеся от восторга глаза ребенка и был уверен, что сейчас умрет от наплыва чувств.

– Мама, Егор мой папа? – благоговейным шепотом спросил Степан.

– Да, Степик!

Вика кинулась к мальчику, подняла на руки и прижала к груди. Он взял маму ладошками за щеки и повернул ее лицо к себе.

– Настоящий папа? – выяснял потрясенный ребенок.

– Настоящий! – стараясь сдерживать слезы, подтвердила она.

– Правдашний? – допытывался он.

– Правдашний, – кивнула Вика.

Егор не выдержал:

– Иди ко мне! – позвал он сына, вставая с места.

Степка потянулся к нему, и Вика, наклонившись над столом, передала его в руки Егору. Степка крепко обнял Егора за шею, прижался головой к его плечу и зажмурил глаза.

– Значит, ты нашелся, – прошептал он, – ты где-то пропал без вестей, а теперь нашелся!

– Да! – прохрипел Егор, поглаживая ребенка по голове.

Господи! Чего только он сейчас не перечувствовал!

Нет, все-таки он придушит Вику! Свершит такое благое дело!

– Умеете вы с детьми «правильно» общаться, – упрекнула Дениса Вика.

– Зато вы своей тонкой организацией все запутали! – почти весело парировал тот.

Егор посмотрел ей в глаза, поверх Степкиной головы, готовый обвинять, упрекать, высказать непонятное и злое, что кипело у него внутри, и вдруг понял со всей отчетливой ясностью, что не прав, что на самом деле обстоятельства не так просты и однозначны, как он себе представлял. Не стала писать, пропала, тоже, кстати, без вести, и все! Было в ее взгляде нечто, и такое же обвинение, и боль, и обида.

Почему? Подожди, подожди, Князев, а что ты о ней знаешь?

А собственно, действительно, что он знает?

Как она жила эти годы? Уж точно не уходила от него к другому мужчине – вряд ли беременные барышни проводят время в веселых романтических свиданиях.

Между прочим, беременная его ребенком!

Так почему, какого черта она не писала, не сообщила ничего? Куда вообще делась из его жизни?

Что-то сверкнуло у нее в глазах, может, слеза, а может, злость и решительность.

– Очень хорошо! – твердо заявила Виктория Шалая. – Воссоединение состоялось! Денис, вы беретесь за расследование?

– Да! – посмеиваясь, взял под козырек Денис.

– Предупреждаю: отодвинуть меня в сторону не получится, и никаких обсуждений только с Егором! Как я понимаю, вы собираетесь завтра побеседовать с Вениамином Андреевичем?

– Почему вы так решили? – спросил Денис.

– Потому что я бы начала именно с этого, – пояснила она.

– Вы правы, собираюсь.

– Вот и славно! Я буду присутствовать при разговоре!

– Это зачем? – спросил Денис.

– Потому что пока я вам не очень доверяю. Я вижу, что вы для себя до конца не решили, верить мне или нет. Хочу, знаете ли, слышать ответы из первых уст!

– Ладно, – согласился Денис, – так даже лучше, очная, так сказать, ставка.

– Вот и договорились! – Она повернулась к Егору: – После ужина Степе надо умыться, почистить зубы, переодеться в пижаму и спать.

И раздав «всем сестрам по серьгам», она поцеловала сына в щечку.