Академик пожал плечами, и вид у него стал, пожалуй, немного виноватый.

– Затем профессор Астров рассказывает нам о том, что Юрий Фёдорович был злодеем. Что он тиранил Маргариту Николаевну и затиранил почти до смерти.

– А вы хотели её спасти, – тихонько вставила Маруся.

– Потом мы находим студию, где был сделан тот самый фильм, что показали в планетарии и с которого всё началось. И тут нас ожидало большое потрясение! Оказалось, что фильм заказал сам Юрий Фёдорович. То есть он с самого начала знал, что вы у него не крали никакого открытия, не присваивали его и не объявляли на весь мир, что оно ваше!

– Занятно, – сказал Воскресенский. – Вот это действительно занятно.

– Тогда получается, что он не мог умереть от горя и… неожиданного потрясения. Не было никакого горя, и неожиданности тоже. Тогда получается, что в планетарии зачем-то было разыграно целое представление. И я совершенно не понимаю – зачем. А вы?.. Понимаете?..

– Маргошка, ты понимаешь? – спросил Воскресенский и взял Маргариту за руку. – У вас самовар кипит, молодой человек.

Гриша спохватился и, поискав по сторонам, старательно заткнул самоварное горло заглушкой, а потом, отворачиваясь от пара, аккуратно поставил его на стол. Рядом с Маргаритой Николаевной было специальное место для самовара – толстый литой поднос со следами угля и сажи.

Маргарита стала заваривать чай. Все молчали.

– Дети, дети, – сказала наконец Маргоша. – Миш, давай мне стаканы. Вам-то зачем всё это… ворошить?

– Им любопытно, – улыбнулся Воскресенский. – Разве ты не видишь? Большинство людей ленивы и нелюбопытны, а эти, как видно, любопытны и не ленивы.

– И Астровы! – продолжала Маргарита. – Всё им кажется, что меня нужно спасать. А я уже давно спаслась сама.

– А вот Агриппина и её бабушка думают, что нет, не спаслись, – опять вставила Маруся тихо.

– Мой муж был человеком… не очень порядочным, только и всего, – продолжала Маргарита. – В молодости я этого не понимала. Тогда всё было… по-другому. Я осталась одна, а он единственный оказался рядом.

Воскресенский сопнул носом, хотел что-то сказать и не сказал.

– Я вышла за него, и мне – по воспитанию моему и убеждениям! – казалось, что замуж выходят один раз на всю жизнь. Чтобы в горе и радости, в болезнях и здравии… ну, и так далее. Это сейчас принято то и дело выходить замуж за любого, кто неожиданно тебе понравился и согласен жениться, а тогда!..

Гриша быстро и внимательно посмотрел на Марусю, а она на него. Пожалуй, мы тоже из тех, кто думает, что «в горе и радости, в болезнях и здравии». Пожалуй, мы тоже несовременны – в этом смысле.

…При чём здесь «мы»?! Мы здесь ни при чём! Мы же не собираемся «в болезни и здравии»! Мы же просто друзья! Мы играли в одной песочнице и однажды разбили зеркало на старой дедовой «Волге»!

– С Мишей мы тогда просто дружили, – продолжала Маргарита. – Ну, у нас была крепкая, настоящая дружба. – И вдруг засмеялась. – Мне тогда и в голову не приходило, что, когда мальчик дружит с девочкой, это значит: кто-то чего-то не понял. Или она, или он.

Маруся покраснела как рак, и ей стало стыдно, невыносимо просто. Гриша схватил со стола стакан с чаем, хлебнул, обжёгся, задышал открытым ртом.

Ни Воскресенский, ни Маргарита – спасибо им! – ничего не заметили.

– А Юра был очень заметный. Красиво говорил, идеи у него были какие-то необыкновенные. Мне с ним было не скучно, и казалось… – Тут она махнула рукой. – Но ему всегда нужны были деньги. Ему никогда их не хватало. А зарабатывали мы всего ничего. А я жена и должна поддерживать мужа! Как же иначе?..

– Марго, я не желаю всё это выслушивать, – заявил Воскресенский мрачно. – Что ты в воспоминания ударилась, зачем?

– Так они же спрашивают, – возразила Маргарита. – И ты сказал, что это хорошо.

– Я не так говорил. Я сказал, что они любопытные. Короче, Юрец тогда, сто лет назад, все Маргошкины материальные ценности потихоньку прикарманил. Да и наплевать сто раз, всё это дело наживное, но…

– Но от маминых украшений ничего не осталось, – перебила его Маргарита, – и папину библиотеку продали… Вот когда продали библиотеку, я перепугалась. Я не хотела её продавать, а Юра всё же это сделал. Ему были нужны деньги для организации экспедиции в район Подкаменной Тунгуски. Он искал там следы космического корабля пришельцев!

– Кто их только там не искал, – пробормотал Гриша.

– Я не знаю, на что он надеялся. Но ему хотелось славы, причём какой-то неслыханной, мировой. Ну, чтоб как Шлиман! Шлиман нашёл Трою, и весь мир об этом помнит и никогда не забудет.

– И я решила, что нам нужно разойтись, – продолжала Маргарита. – Но это оказалось непросто. Всё, что осталось и что было моим с рождения, давно стало нашим общим. Квартира, дом этот. И для того чтобы развестись, надо было всё продать и поделить пополам. По закону. Когда-то я вписала его во все свидетельства о собственности. Я так понимала жизнь. Вместе так вместе.

– Значит, офис на Петровке снимали за ваши деньги? – спросил Гриша.

– Ну что вы! Никаких моих денег не хватит на Петровку!

– Но у него имелись деньги! – сердясь на что-то, громко сказал Гриша. – Большие! Хорошо, искать Тунгусский метеорит он поехал на ваши, но с тех пор прошло много лет, а деньги у него всё же были!.. Хотя бы на фильм! На аренду зала в планетарии!.. Откуда?!

– Я не знаю, – Маргарита вновь закурила. – Мы с Мишей хотели только одного – чтобы дом остался! Хотя бы дом, чёрт с ней, с квартирой! Я предлагала Юре: давай поделим, квартиру тебе, а дачу мне, но он не соглашался. Пополам, и точка. А это означало только одно – дом я потеряю. Но это не просто ужасно. Для меня это невозможно, понимаете?! Я здесь выросла, отсюда родителей на кладбище уносили!

– А заплатить ему отступные мне было нечем, – мрачно сказал Воскресенский. – Я не миллионер. Я физик. Я просил его не выкобениваться и сделать так, как предлагает Маргоша. Но он, конечно, не соглашался. Ни в какую!.. В конце концов я… ну, дал ему по роже. Ясное дело, это не помогло, но хоть душу отвёл.

– То есть Юрий Фёдорович умер очень вовремя, – заключил Гриша. – Иначе Маргарите Николаевне не поздоровилось бы. Развестись она не могла, пришлось бы всё продать. Не развестись, как я понимаю, она тоже не могла. И тут всё решилось само собой.

– Да, – согласилась Маргарита.

И все некоторое время молчали.

– А откуда у Басалаева деньги, я могу вам сказать. – Воскресенский засмеялся, и Гриша посмотрел на него с изумлением. – Я нашёл ему спонсора. Да ещё какого!..

Гриша поставил стакан на стол. Звякнул подстаканник.

– За… зачем?!

– Я предложил ему соглашение: я нахожу спонсора, а он оставляет Маргошку в покое. Никто не продаёт никаких дач и квартир, все мирно расстаются. Он при деньгах, а Маргошка в собственном доме. И он согласился!