— И знаешь, я просто счастлива, что избавлена теперь от всего этого, — сказала Сьюзан. — О!.. — Она смотрела мимо него, в сторону двери. — Кого я вижу! Твоя большая любовь!..

Бенджамин нарочито медленно отпил глоток мартини, затем обернулся, ожидая увидеть мужчину, за которого собралась замуж Ли. Но то была вовсе не Ли, а девушка по имени Джоан Паркс, экстравагантно загорелая, экстравагантно черноволосая, с экстравагантно соблазнительными формами. И одевалась она тоже очень экстравагантно, используя африканские орнаменты, наряды типа сари, а также тесно облегающие талию и грудь ситцевые платьица с пышными, сборчатыми, на австрийский манер, юбочками. Она была глупа, истерична и отчаянно соблазнительна — по крайней мере на взгляд Бенджамина. Года два назад Бенджамин, пока Ли была в отъезде, преследовал Джоан целых три месяца. Гонялся за ней, движимый самым примитивным нескрываемым и безнадежным вожделением. И теперь, едва завидев Джоан, вплывающую в комнату, испытал примерно те же чувства. И понял, что ничуть не изменился с тех пор. Правда, тогда ему даже ни разу не удалось поцеловать ее. Он возил эту девицу по театрам, приглашал на обеды, водил в художественные галереи и на концерты. Однажды даже отвез на уик-энд в Виргинию, а она, эта сучка, ни разу не позволила себя поцеловать! Она, видите ли, не имеет дела с женатыми мужчинами — именно так выразилась тогда Джоан. И если бы это было правдой! Он лично знал двух женатых мужчин, с которыми у нее была связь. Но с ним она действительно «не имела дела». Это правда.

— Даже ни разу не прикоснулся к этой дамочке, — сказал он Сьюзан.

— А люди говорят совсем другое, — заметила она.

— Некоторые люди говорят, что Земля плоская, — огрызнулся Бенджамин. Нет, никакой надежды объяснить бывшей жене брата истинную подоплеку своих отношений с Джоан Паркс у него не было. Он даже самому себе не мог толком это объяснить.

И тем не менее ему было приятно видеть Джоан. Чисто машинально, прекрасно понимая, что Пегги не сводит с него глаз, копит улики для предстоящих объяснений, он двинулся к Джоан. В тот вечер она была обернута в целые ярды какого-то розового газа — так по крайней мере выглядел этот наряд на первый взгляд. А прическу она украсила какими-то мексиканскими штучками. Кавалером ее оказался англичанин, киноактер, с которым Бенджамин был знаком. Киноактер был веселым человеком, знал множество неприличных и глупых анекдотов, и говорить с ним о чем-то серьезном было просто невозможно. Медленно приближаясь к парочке, Бенджамин решил, что они и есть самые подходящие люди, которых можно пригласить пообедать с ним и Пегги после коктейля. Неудача, постигшая его с Джоан, как бы давала на это право, и ничего предосудительного в том, что они посидят где-нибудь за столиком вчетвером, он не видел. К тому же на актера всегда можно было положиться — он умел перевести беседу в легкомысленное русло. А потому выяснение отношений с Пегги будет просто невозможно.

Не прикасаясь к Джоан, он сказал ей: «Привет!» — пожал руку актеру.

— Что это у тебя в волосах? — спросил он Джоан.

— Нравится? — улыбнулась она в ответ. Голосок у нее был какой-то детский, тоненький, к тому же она немного шепелявила.

— Ужасно нравится, — ответил Бенджамин. — И все же хотелось бы знать, что это такое?

— Ацтекские четки, старина, — ответил актер. — Просто удивительно, до чего ты невежественный тип! Чем же еще может украсить прическу девушка, как не четками ацтеков? И чему только тебя в школе учили?

Мужчины засмеялись. Джоан с достоинством дотронулась до штуковины в волосах.

— Все вы, мужчины, одинаковы, — сказала она. — Хотите, чтоб я выглядела, как все.

— Хоть сто лет старайся, но выглядеть как другие ты никогда не будешь, — сказал Бенджамин.

— Прямо не знаю, как прикажешь это воспринимать. Как комплимент или наоборот, — сказала Джоан. — И вообще ты последнее время такой враждебный…

— Джоан употребляет слово «враждебный», — объяснил Бенджамин актеру, — когда хочет сказать, что ты за последние два месяца не звонил ей минимум по три раза в неделю.

— А ты изменился, — с упреком заметила Джоан. — Не ухаживаешь за мной больше. Ты отдалился от меня.

Он понимал, что это шутка. Но шутка лишь наполовину. Она его не хотела. Но не хотела также, чтоб он оставил ее в покое.

— Ладно, — сказал Бенджамин. — Постараюсь исправиться. Приглашаю вас обоих на обед, как только закончится это мероприятие.

— О, какой ты милый! — воскликнула Джоан и дотронулась до его руки. Привычный порядок вещей был восстановлен, приглашения возобновились. А с ними, как ей казалось, и зависимость Бенджамина от всех ее капризов и прихотей. Они договорились дать друг другу условный знак — как только поймут, что можно удалиться, не обижая при этом хозяев.

Бенджамин двинулся к окну, возле которого стояла Пегги, все еще оживленно болтая с теми же людьми. И тут вдруг он увидел Ли. Она входила в гостиную в сопровождении высокого стройного мужчины с типичным для янки мягким лицом. Макияж Ли был ненавязчив и безупречен, прическа — тоже, волосок к волоску, а тело… Тело, которое он всего полчаса назад видел обнаженным и теплым на постели, в залитой солнечными лучами комнате, было задрапировано в строгое черное шелковое платье, оставляющее открытым лишь овал кремово-розовой кожи у шеи и плеч. На какую-то долю секунды взгляды их встретились, в глазах Ли промелькнул отдаленный намек на улыбку. Пара приблизилась, и Бенджамин смог рассмотреть ее спутника. Да, Ли не преувеличивала, этот Стэффорд, сколь ни прискорбно признать, действительно был одним из самых красивых мужчин, которых он когда-либо видел в жизни. Боль, которую Бенджамин испытал при этом, усугублялась еще и тем, что длинное и задумчивое лицо Стэффорда так и излучало порядочность и добродушие и светилось мягким юмором. Наблюдая за тем, как идет к нему через комнату этот мужчина, слегка придерживающий Ли за локоток, Бенджамин наконец понял, что имела в виду Ли, объясняя, почему собирается замуж за Стэффорда. Если…

Одна неделя…

Она представила их друг другу. Рука Стэффорда оказалась сухой и крепкой. Рука спортсмена.

— Ли говорит, вы замечательно играете в теннис, — сказал Стэффорд. И голос был под стать лицу и фигуре — такой же сдержанный, тихий, приятный.

— Так, гоняю мячик по корту взад-вперед, — ответил Бенджамин. — Без особого проку.

— Не верь ему, Джон! — воскликнула Ли. — На самом деле он страшно гордится своими спортивными достижениями.

Стэффорд рассмеялся.

— Ли и меня видела в игре, — сказал он. — Считает, что из нас может получиться сильная пара.

Бенджамин быстро взглянул на Ли. И, как и ожидал, заметил сверкнувший в ее глазах насмешливый и мстительный огонек.

— Надо собраться как-нибудь и сыграть, — сказал Стэффорд. — Вы во вторник свободны? Ну, скажем, в пять?..

Бенджамин снова взглянул на Ли. Почему-то они выбрали именно вторник для еженедельных любовных свиданий.