Крепкие челюсти вгрызающиеся в бок дали возможность понять куда ткнуть кинжалом. Тварь дернулась и замерла, так и не разжав челюсти. Имельда поняла, что не может приподняться, спину прострелило болью, а к ней уже тянулась оставшаяся тварь, что вернула себе равновесие. Девушка подставила ей руку и тварь с удовольствием вгрызлась в дубленую твердую кожу куртки на предплечье. Имельда из последних сил ткнула кинжалом в гнилую плоть и тварь рухнула в воду, скрипнув зубами по рукаву.

Стеная и плача, девушка сквозь сжатые зубы все же развернулась и расцепила челюсти мертвеца на себе. Кровь тут же хлынула из раны. Прерывисто дыша, Имельда огляделась. Рядом не было новых тварей. Они не могли добраться до нее сейчас. Это облегчало задачу, ведь шевелиться она боялась.

Стеная сквозь короткие вдохи, она кое-как развернулась на бок и тут же почувствовала чужие эмоции. Как наяву она увидела стены родного дома, услышала крики отца, какие-то отрывки слов, кровь на паркете, а главное голос мамы, что звал ее.

— Имельда, помоги!

— Матильда, хват…! Перестань, ты только сделаешь хуже себе! И ее погубишь! Она не успеет!

— Она услышит! Я знаю!

— Да как!? Она же…

— Я увер… должно получиться!

— Да ты пог… себя, дура!

Имельду стошнило прямо в воду от накатившей дурноты, в глазах потемнело, голоса оборвались.

— Ма… — она заставила стащить саму себя в воду, упираясь руками в камни. — Ааа! — резкий крик, словно человека режут по живому ворвался в голову так неожиданно, что девушка позабыла о колене, наступила на него, но не удержалась и рухнула в воду. В тишине и темноте болотной мути агонизирующий голос матери казалось бился о стенки черепа, грозясь разбить его изнутри. Иногда он перемежался с хриплым голосом отца, а иногда даже с картинками ужасной расправы над ним. Ему было больно, она чувствовала горечь и бессилие матери. Кто-то заставлял смотреть, как умирает ее муж. Имельда не понимала, что происходит. Она вынырнула, резко вдыхая воздух, но не в силах подняться. А когда в голове вновь раздались резкие крики матери, что звала ее на помощь, Имельда, наконец, взяла себя в руки и шаг за шагом пошла прочь. Она старалась тянуть из пространства вокруг мертвую энергию, чтобы оставаться в сознании и не рухнуть прямо на месте. Острая боль в спине, ребрах и колене не давала перейти даже на быстрый шаг, не говоря уже о беге по колено в воде. Да даже дышать было больно, но Имельда шла, рыча, стеная, плача и ругаясь сквозь зубы.

Когда она добралась до деревни, крики матери уже перестали доходить до нее. Но это не отменяло того факта, что они словно фантомная боль не прекращали биться у нее в голове, перемежаясь с ее именем. Крик, ее имя, снова крик, и снова ее имя. Казалось, будто имя, что дала ей Матильда, сплетается с дикими нотами боли, что вырывались из груди умирающей матери. Матильда звала ее, кричала и продолжала звать. А потом перестала. Осталось лишь фантомное эхо. Имельда не стала пить из своей фляжки, тая надежду, что голос мамы вновь пробьется до нее.

— Вон оно! Все сюда! — какой-то деревенский мужик заорал, как только завидел девушку на кромке леса.

Когда некромантка скрылась в лесу в погоне за сбежавшим упырем, Гурам поднял всю деревню на уши. А как еще действовать при такой опасности? С факелами, топорами, вилами и выструганными наспех осиновыми кольями деревенские мужики ходили по всей деревне, приглядываясь и прислушиваясь к любому подозрительному шороху и тени. От страха поначалу они забили по случайности чью-то собаку, но все же совладали с собой и уже внимательнее стали относиться к окружающей обстановке. Может быть поэтому один из мужиков, когда завидел едва шатающуюся темную фигуру, бредущую из лесу, не бросился на нее с колом и топором. А может из-за страха. Но Гурам вовремя успел подбежать, чтобы опознать в этой фигуре госпожу некромантку.

— Господи помилуй! — он перекрестился, прежде чем подхватить девушку под руки, когда она запнулась. — Шо с вами приключилось, госпожа!? — и тут же взглянул на своих односельчан. — Мужики, телегу давайте живее. В город надо, в город!

Имельда смогла выдавить только то, что не все упыри уничтожены. И больше ничего не смогла сказать, едва держась, чтобы не ускользнуть в обморок. Ей нельзя было терять сознание. Только не рядом с этими людьми. Ее загрузили на сено в телегу одного из деревенских мужчин. Гурам запрыгнул на козлы, к нему присоединился еще один, а остальные остались охранять деревню. Они и не думали ложиться спать или прятаться по домам. Отсюда отлично было видно, как вдалеке горят болота…

Мужики пытались гнать коня, но все же приходилось осторожничать, ведь в темноте животное запросто могло повредить ноги о камни или неожиданную яму. Небольшой масляный фонарь едва спасал положение.

На въезде в город стража их остановила, проверяя ночных гостей. Мужики, не слезая с ко́зел, тут же принялись объяснять, торопясь и перебивая друг друга. Один из трех стражников в облегченных доспехах осветил факелом телегу, выхватывая распростертое тело некромантки. Она находилась в полубреду, но руку с зажатым в ней значком некромантки поднять сумела.

— Отправьте в контору кого-нибудь за помощью, — пробормотала она, вцепляясь в бортик телеги. — На болотах есть опасная нежить, упыри, — стражник с готовностью закивал и уже было шагнул к воротам, торопясь выполнить срочную работу, но девушка вцепилась ему в руку. — Мне срочно надо на Стрельничную улицу. Дом пятьдесят первый.

— Да вы ж едва держитесь! Вам в больницу надо! Какая Стрельничная?

— Мне надо! — чуть ли не зарычала она, пытаясь подтянуть его к себе. Ее горящие болью глаза впились ему в лицо, — Это очень срочно. Срочнее, чем нежить. Пожалуйста…

Стражник зажевал губы и в сомнениях уставился на второго стражника.

— Командир? — крепкий усатый мужчина подошел ближе к телеге и оглядел девушку.

— Вам лучше в больницу, госпожа некромант, а мы пошлем патрульных на указанный вами адрес.

— Нет! — Имельда рванулась в вверх, скривившись, но схватила командира за ворот, что торчал из-под легкого нагрудника, — Мне надо домой, — стиснув зубы прошипела она ему в лицо. Гурам, слышавший госпожу некромантку, обернулся к ней.

— Я могу отвезти, только не знаю куда…

— Я знаю, — недовольный таким раскладом усатый стражник все же кивнул и отцепил руку некромантки от себя. Запрыгнул в телегу, — Покажу. Ты, — он ткнул рукой в латной перчатке во второго деревенского мужика, — Слезай, отправишься в контору к некромантам с моим человеком,