— Артур читал ее вслух. По-моему, у него и в мыслях не было, что она не подходит для девочек. Он читал мне только то, что сам хотел услышать. Кое-какие книжки про охотников я тоже освоила в семь-восемь лет. Но книгу про Ункаса я помню.

— А что тебе особенно врезалось в память?

— Когда одна из дочерей полковника Манро бросается со скалы, предпочтя смерть кровожадному индейцу. Именно такой я представляла себя, мужественной до конца. В своей жизни я сделала ставку на скалы.

В тот день в Барселоне Арон силой заставил себя проникнуть в жизнь Хенрика — под надзором Луизы. Он лихорадочно прорывался в разные комнаты, которые Хенрик пытался запереть. Одни двери срывались с петель, в других взламывали замки, но повсюду обнаруживались лишь новые вопросы и очень редко — ответы. Давно ли Хенрик болел? Когда он заразился? От кого? Знал ли, кто его заразил? В июле 2004 года он записал, что болен:

Зараза сидит во мне, я опасался этого, а теперь знаю точно. С помощью современных лекарств я смогу прожить лет десять, с лекарствами завтрашнего дня — наверняка еще дольше. Но так или иначе это смертный приговор. Освободиться от него будет труднее всего.

Ни слова о том, как это произошло, где, с кем, при каких обстоятельствах. Они возвращались назад, перелистывали фрагментарные и беспорядочные дневниковые записи, нашли заметки о его путешествиях, но ничего не прояснялось, что-то неизменно ускользало. Луиза попыталась поискать его старые авиабилеты, но не нашла ни одного.

Арон взломал файл, где Хенрик более или менее регулярно записывал свои доходы. И Арон, и Луиза отреагировали одинаково. В августе 1998 года Хенрик внес в реестр доходов значительную сумму — 100 000 долларов.

— Больше восьмисот тысяч шведских крон, — уточнил Арон. — Откуда, черт возьми, он их получил?

— Здесь не указано?

— Только номер его счета в испанском банке.

Арон продолжил поиски, и недоумение их росло. В декабре того же года внезапно, из ниоткуда, появляются 25 000 долларов. В один прекрасный день лежат на счету. Хенрик записывает сумму, не указывая отправителя. Плата за что? Арон вопросительно посмотрел на Луизу, но у нее не было ответа. Далее отмечены и другие переводы. Крупные суммы поступили на счет Хенрика весной 2000 года. По подсчетам Арона, в общей сложности Хенрик получил 250 000 долларов.

— Он имел доступ к большим деньгам. Основную их часть он истратил. Мы не знаем на что. Но он мог позволить себе снять несколько таких квартир. И путешествовать, сколько вздумается.

Луиза заметила, как Арон все глубже погружается в мир Хенрика. И видела, что в нем нарастает тревога.

Наверно, перед ним вырисовывается более четкая картина, чем передо мной. Слишком много денег, появившихся из ниоткуда.

Не прекращая поисков, Арон что-то бормотал о тупиках.

— Точно как здешний адрес. Тупик Христа.

— Хенрик часто повторял, что не верит в случайности.

— Имея в своем распоряжении такую кучу денег, он, разумеется, мог выбрать себе любой адрес.

Арон продолжал стучать по клавишам. И вдруг замер. Луиза сидела на корточках у книжной полки.

— Что там?

— Что-то открывается. Не знаю, что это. Экран замерцал словно бы густым снегопадом.

Потом изображение прояснилось. Оба, щека к щеке, склонились к экрану.

Проступил текст:

Факел в руке Диогена. Теперь я понимаю, что живу в эпоху, когда сокрытие правды возведено в ранг искусства и науки. Истины, которым раньше совершенно естественно дозволялось быть общедоступными, ныне держат в секрете. Без факела в руке найти человека почти невозможно. Холодные порывы ветра гасят пламя факела. Есть выбор — оставить его погасшим или зажечь вновь. И продолжать поиски человека.

— Что он имеет в виду? — спросил Арон.

— Диоген попросил Александра посторониться, потому что тот закрывал солнечный свет, — ответила Луиза. — Диоген ходил днем с огнем, с факелом, искал человека. Настоящего, цельного человека, моральное существо. Он издевался над жадностью и глупостью. Я слышала об охранных предприятиях и детективных агентствах, взявших его имя в качестве символа. Факельщики, ведущие борьбу с тьмой.

Они продолжили читать программное заявление Хенрика самому себе:

Из всех троллей, против которых борются бородатые козлы, трое пугают меня больше всего. Во-первых, «Винкельман и Харрисон», с их тайными генетическими исследованиями в огромном комплексе в Виргинии, расположенном, как ни странно, недалеко от штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли. Никому не известно, что, собственно, происходит там за серыми крепостными стенами, но английские сыщики, которые отслеживают нелегальные деньги, поступающие от торговли наркотиками и оружием, и даже прибыли от торговли секс-рабынями из Европы и Южной Америки, обнаружили каналы, ведущие в «Винкельман и Харрисон». Основной владелец — невзрачный человек по имени Ривертон, живущий, по слухам, на Каймановых островах, но точно никто не знает. Второй тролль — швейцарский концерн «Балко», якобы ведущий исследования в области новых антибиотиков, действенных против резистентных видов бактерий. Но за этим скрывается нечто другое. Ходят слухи о секретных лабораториях в Малави и Танзании, где испытываются лекарства против СПИДа, однако никто не знает, что происходит там на самом деле. И наконец, третий тролль даже имени не имеет. Но в Южной Африке есть ряд ученых, втайне занимающихся СПИДом. Говорят о странных смертях, о пропадающих неизвестно куда людях. Царит полная неизвестность, но, если факелы гаснут, их нужно снова зажечь.

Арон откинулся на спинку кресла.

— Сначала он говорит об одном факеле. Потом вдруг о нескольких. Что это значит? Группа людей, пытающихся проникнуть в секреты всех этих фармацевтических фирм?

— Это вполне в духе Хенрика. Хоть я и считала, что воспитала у него иммунитет против любых попыток тайно копаться в земле.

— Он никогда не хотел пойти по твоим стопам?

— Стать археологом? Никогда. Он даже в детстве ненавидел играть в песочницах.

Арон показал на светящийся экран.

— Судя по всему, он весьма прилично разбирался в компьютерах. Кроме того, пользовался не самыми новыми программами. Тоже удивительно. Почему, имея столь значительные средства, он не установил себе программное обеспечение последнего поколения? У меня есть только одно объяснение.

— Что он хотел потратить деньги на что-то другое?

— Каждый эре был для него важен. Да, на что-то другое. Только на что — вот вопрос.

Арон вскрыл еще одну шахту в недрах компьютера и выудил еще одну тайну Хенрика. Речь шла о серии статей, сканированных прямо в компьютер.

— Это сделано не здесь. Тут нет сканера. В стокгольмской квартире ты видела сканер?