Таир вслух расхохотался. Да, не умеет Оксана выбирать себе мужей! Это было ещё заметно по Кириллу, когда тот без всяких уговоров отдал ему свою жену, только чтобы спасти свой зад. И история повторяется. Салахов знал отца и мать Романа. Они были хорошими людьми, честными и в некоем роде благородными, но сын, видимо, пошёл не по их стопам.

– Найдите его.

– Уже. Я, в принципе, и приехал, чтобы узнать, что с ним делать.

– Пока ничего. Я закончу с делами и подъеду. Сам поговорю.

– Хорошо. Я могу идти?

– Да.

Ахмед быстро встал со стула и пошёл на выход, но стоило ему только взяться за ручку двери, как его окликнул Таир.

– Ахмед, к вечеру мне нужен букет цветов и для ребёнка, девочки, подарок.

Ахмед улыбнулся словам босса.

– Поедем к Оксане Георгиевне?

– Да. Нужно поговорить.

Проводив Ахмеда взглядом, Таир приступил к незаконченным делам. Он уже в мыслях представлял, какой будет разговор у него с этим сопляком. Кулаки так и чесались начистить тому морду и выпустить весь пар, который скопился за все эти дни.

* * *

Пройдя по длинному коридору, Таир оказался между рядов с креслами. Пройдя мимо них, он подошёл к арене, над которой возвышался купол. Это было здание старого заброшенного цирка, куда они с матерью ходили. Не часто они могли себе это позволить, но эти дни отпечатались самыми лучшими воспоминаниями в его памяти.

В центре арены, подвешенный за ноги и вихляющийся, как червяк, висел Роман. Он что-то кричал, причитал, но его звук голоса уходил в никуда. Несколько охранников стояло поодаль и о чём-то тихо переговаривались. Стоило им увидеть Таира, как те выпрямились.

– Что прикажете с ним делать Таир Намикович? – Таир только махнул рукой и сам медленным шагом, наслаждаясь картиной, подошёл к мужчине, который тут же замолчал.

– Здравствуй, Роман. Давно не виделись.

– И не говори, Салахов. Я уж надеялся, что ты где-нибудь уже зарытый лежишь, а ты живее всех живых и ходишь даже.

– Как видишь. Ты уже знаешь, почему ты в таком положении?

– Понятия не имею. Твои псы выловили меня, привезли сюда. До этого отмудохали ни за что. Если ты меня сейчас же не отпустишь, то я тебя в порошок сотру. Нет, тебе, конечно, ещё придётся ответить за то, что ты сделал.

– Конечно, отвечу. Я всегда отвечаю за свои слова. Но для начала проясним кое-что. Я буду тебе говорить, а ты молча кивать и выполнять. Всё понял?

– Салахов, ты совсем крышей потёк? – засмеялся Роман, но его смех быстро превратился в хрип от сильного удара в живот. Тот закашлялся и скривился от боли.

– Так ты всё понял или мне повторить?

– Понял я, понял.

– Вот и отлично. Значит, так. Ты сегодня же покупаешь билет за бугор и уезжаешь отсюда. Я не против, чтобы ты общался со своей дочерью, хотя ты этого не достоин, но всё же. Оксану не трогаешь. Ту часть счёта, оставленную твоим отцом, через нотариуса переписываешь на дочь. И скажи спасибо своей новой беременной невесте, что ты жив и невредим. Тебе всё ясно?

– А ты что, соскучился по этой шалаве? И что она тебе такое делает, что сам Салахов, бросив жену, идёт к бывшей любовнице? – Роман усмехнулся на перекошенное от злости лицо Таира, хотя прекрасно понимал, что дёргает льва за усы. – Я вот в ней ничего положительного не нашёл. Она даже минет на троечку из десяти делает, хотя для этого мозги не нужны. А что насчёт дочери, так я тебе могу отдать и её тоже. Так скажем, два в одном. Как тебе?

Это были последние слова, которые Роман сегодня сказал, потому что потом он только кричал, пока не охрип. Таир сорвался. Он больше не мог слушать, как унижают девушку, которая ему не безразлична. Да и нужно же было выпустить всё то, что накопилось за эти дни. А Роман был прекрасной мишенью для этого.

– Таир! – оттащил его Ахмед. – Остановись, если ты хочешь, чтобы он уехал живым.

Таир посмотрел на свои разбитые кулаки и поморщился. Прислушался к себе и почувствовал, что стало немного легче. Нет, нужно всё-таки возобновить спарринги по боксу. Хоть где-то нужно вымещать всё зло.

Уже вечером я стоял у квартиры Оксаны. Мне нужно было с ней поговорить. Точнее, не так. Мне нужно было её увидеть. Безумно желал это всем сердцем и одновременно себя презирал за то, что дома ждёт жена, а я у бывшей любовницы, которую никак не могу до сих пор забыть. Сколько раз говорил себе: «Стоп!» но меня постоянно что-то к ней тянуло, словно какой-то невидимой нитью.

– Таир Намикович, добрый вечер, проходите!

– Привет, Алевтина! Оксаны ещё нет?

– Нет. Она позвонила и сказала, что немного задержится.

Алевтину я не просто так нанял. Она была моими глазами и ушами. Докладывала, что происходит в семье, нужна ли какая помощь. У неё всегда был доступ к начальнику моей охраны, который мог прислать парней на экстренный случай.

– Хорошо. Ты можешь быть свободна. – Женщина кивнула, оделась и вышла. Забрав у Ахмеда подарки, я отправил его с Алевтиной, чтобы отвёз домой, а сам остался у Оксаны. Я даже представить не могу выражение её лица, когда она меня увидит у себя в квартире. Надеюсь, сразу же не погонит поганой метлой. Всё ещё отчётливо помню её взгляд, полный презрения ко мне.

– Привет! – услышал детский голосок позади себя и обернулся.

– Здравствуй! Ты не против, если я подожду твою маму тут? – девчушка покачала головой. Я никогда не хотел детей и даже не имел понятия, как с ними найти общий язык. Но вот с этой девчушкой я чувствовал себя свободно. Может из-за того, что она была копией своей матери? Не только внешне, но и взглядом. Ещё сопля зелёная, а когда она смотрит на тебя проницательным взглядом, даже у меня мурашки по коже бегут. А вообще, Екатерина очень умный ребёнок. В силу своего заболевания молчалива. Но это, пожалуй, плюс. Я, когда первый раз увидел её тогда в школе, то подумал, что она вообще не говорит. Но, как оказалось, она слышит и всё понимает. Мало говорит и чаще переходит на жесты.

– Это тебе, – показал я на большую коробку, которая в высоту была размером с саму девчушку. Катя подошла и внимательно рассмотрела подарок. Только потом на её серьёзном и милом личике показалась слегка уловимая улыбка, которая тут