Антон, надеясь всех опередить, попытался идти коньковым ходом, но вокруг лыжни был глубокий снег, и Данилов моментально зарылся носом в сугроб.

– Эх ты, валенок! Разве по такому снегу коньковым ходят? – фыркнула Анька Иванова. Она посмотрела на свои пустые руки и охнула:

– А где мои палки? Ой, я их на старте забыла! Подождите меня, я сейчас вернусь!

– Как же, буду я ждать! Время-то назад никто не засечет! – Антон Данилов отодвинул выше на лоб вязаную шапку и умчался вперед.

За ним на широких коротких лыжах закосолапил Петька Мокренко, а Аню остался ждать лишь Филька Хитров, которому она всегда нравилась.

– Ничего, они скоро выдохнутся, и мы их догоним! Десять километров – дистанция большая! – успокоил он Аню, когда та вернулась.

Хитров рассчитал верно. Примерно через километр они уже видели впереди спины Петьки и Антона, а еще через полкилометра нагнали их. Толстяк Мокренко устал и еле тащился, то и дело останавливаясь, чтобы передохнуть. А Антон, как оказалось, налетел на березу и поломал кончик лыжи.

– Вырубил бы я весь этот лес! Понаставили деревьев, нельзя проехать! – ругался он.

– Как дела у соратничков? Настроение бодрое и боевое? – насмешливо поинтересовался Филька, проезжая рядом с ним.

Антон скривился, как от зубной боли, и ничего не сказал. Но когда Хитров и Аня обогнали их, он крикнул им вслед:

– Эй, постойте! Давайте по лесу срежем!

– Как? – не поняла Иванова.

– Я на схеме у Тихоныча видел: лыжня поворачивает и потом идет назад. Значит, если мы срежем наискосок, будет километров на пять меньше!

Подумав, Филька Хитров отказался:

– Да ну! Что-то меня срезать не тянет. Лучше мы по лыжне дойдем.

– Вы чего, самые честные? Никто же не узнает! – удивился Данилов.

– Ну и что, что не узнает. Может, мы не хотим, чтобы снег в ботинки набивался, – ответила Иванова, и они с Филькой отправились дальше.

Они особенно не выкладывались: ехали по лыжне обычным прогулочным шагом и болтали о книжках, кино, музыке и других приятных вещах. А Антон с Петькой съехали с основной лыжни в лес и, увязая, пошли по березняку. Идти было неудобно, ноги глубоко проваливались в сугробы, и пока приятели выдирали одну, другая нога погружалась еще глубже.

– Ничего, зато срежем и всех опередим! – мечтал Антон.

Они пробирались уже довольно долго, но обратной лыжни все еще не было видно. Напротив, лес стал гуще и пошел бурелом: то там, то здесь путь им перегораживали поваленные стволы деревьев.

– Тебе хорошо, ты меньше увязаешь: у тебя лыжи шире! – ворчал Антон, чувствуя, что у него промокли ноги.

– Слышь, а мы правильно идем? – Мокренко на секунду остановился и вытер варежкой нос.

– Правильно! – сказал Антон и стал нервно объяснять, что лыжная трасса имеет форму подковы и, значит, если идти вправо, можно сократить путь.

Лес между тем становился все непролазнее. Не заметив в снегу ямы, Петька провалился в нее почти по пояс и сумел выбраться, лишь ухватившись за дерево. При этом одна из его лыж отстегнулась и осталась под сугробом, и Мокренко, ругая все на свете, пришлось долго шарить, прежде чем он ее нашел.

С огромным трудом они пробирались по лесу еще полчаса, а обратной лыжни все не было видно. Поняв, что они заблудились, Антон остановился. Вокруг сплошной стеной стояли ели с ветвями, прогнувшимися под тяжестью снега. Данилову вспомнился чей-то рассказ о том, что в этом лесу видели медведя. «Если оступиться и провалиться к нему в берлогу, лыжные палки не спасут», – подумал он.

Внезапно Мокренко сгреб Антона за шиворот и встряхнул его как котенка.

– Срежем, срежем! – прорычал он. – Вот тебе и срезали! Теперь нас с вертолета искать будут. Сейчас как двину!

– Спокойно! Это ничего не решит! – быстро сказал Антон, испуганно болтаясь в руках силача.

– Ну и пускай! Зато мне легче станет! – сказал Мокренко, разжимая руки.

Данилов как ни в чем не бывало встряхнулся и деловито заявил:

– Надо узнать, где север, где юг!

– Зачем? – удивился Петька.

– Да так, на всякий случай!

– А как ты это узнаешь? – Мокренко сдвинул шапку на ухо.

– Есть три способа, – вспомнил Антон. – По муравейнику, по мху на деревьях и по звездам! Но сейчас муравейников не найдешь, мха тоже – все под снегом, а звезды сможем увидеть только ночью.

– Значит, будем ждать ночи! – решил Петька.

Он уселся на поваленное дерево и достал из кармана куртки пакет, набитый бутербродами с сыром и колбасой. Теперь Антон понял, почему карман у него так сильно оттопыривался.

– Мать ш шобой дала, – сказал Петька с набитым ртом. – У меня шдоровье слабое, я долшен есть череш кашдые два щаса.

Пока толстяк подкреплял свои истощенные силы, Данилов отстегнул лыжи и залез на высокую ель. Обхватив руками ствол, он огляделся и увидел вдали между деревьями просвет.

– Нашел! Мы уже почти пришли! – завопил он, поспешно спускаясь вниз.

Ребята бросились к просвету и вскоре выбрались на опушку, по которой проходила лыжня. На деревьях, росших вдоль нее, виднелись красные лоскутки, отмечавшие дистанцию.

– Срезали! Получилось! Теперь первыми придем! – обрадовался Антон.

Он уже хотел оттолкнуться палками, как вдруг Мокренко наклонился, разглядывая что-то на снегу.

– Эй, иди сюда! – окликнул он. – Смотри, здесь еще лыжня в лес сворачивает! Наверное, не одни мы срезали!

Антон подъехал к приятелю, присел на корточки и всмотрелся в следы: их было четыре, от двух пар лыж. Отпечатки одних были широкими, а у других – правый след был неровным, словно чем-то царапал снег.

– Сейчас мы выясним, кто тут хитрее нас! Не припомнишь, у кого лыжа сломана и какой олух на широких лыжах притащился? – сказал Данилов.

Внезапно он сам все понял, вгляделся в окружавшие их деревья, давно уже казавшиеся ему подозрительно знакомыми, и хлопнул себя по лбу. Петька, уж до чего был тугодум, тоже все сообразил.

– Не прикидывайся ослом! Это наши следы: твои и мои! – заорал он. – Мы сделали круг и вернулись туда, откуда вышли!

– Я не виноват! Это я нас из леса вывел! Скажи спасибо, что без вертолета обошлось! – пятясь, забормотал Антон.

– А кто нас в лес загнал? Ну, ты напросился! Стой, куда убегаешь? – И Мокренко с упорством гусеничного танка погнался за удиравшим Антоном…

Две недели после этого Данилов ходил с фонарем под глазом и всем врал, что ударился об дерево. О лыжных эстафетах же с этого дня он предпочитал не вспоминать.

У Фильки Хитрова был знакомый охотник, дядя Женя. Как-то в сентябре, возвращаясь из школы, Филька встретил его и подбежал спросить, нет ли у того стреляных гильз.