– Ты про Чарли? Белла улыбнулась.

– Речь не обо мне. Давай не отвлекаться от тебя и Купера. Дорогая, тебе стоит кое о чем призадуматься. – Она встала и обняла Натали. – Через пять минуту меня встреча с Маделиной Уэстерлинг. – Я в тебя верю. Верю, что ты найдешь правильное решение.

Если бы это было так! Но после разговора с Беллой Натали почувствовала себя лучше. Она пошла в туалет ополоснуть припухшие веки, а когда вернулась, то наткнулась на Лили.

– Розе плохо.

Натали кинулась в комнату отдыха и увидела Розу, корчившуюся от боли.

– Живот болит.

– Сколько пирожных ты съела?

– Два.

– Ты съела целую кучу, – уточнила Лили.

Натали немного успокоилась. Если все дело в пирожных, то ничего страшного.

– Сейчас поедем домой. Скоро тебе станет лучше.

Но тут Роза побледнела как полотно и устремилась в ванную, Натали – за ней. Дочку тошнило, а Натали держала ее дрожащее тельце. Рвота наконец прекратилась, и девочка обмякла у нее на руках.

– Роза! – Натали обтерла лицо дочки мокрым бумажным полотенцем. – Роза, скажи маме хоть слово.

Роза тяжело дышала, голова ее упала на плечо, глаза закатились. Натали охватил ужас.

– Роза, детка, что с тобой? Где болит? Скажи мне, Роза!

Девочка не отвечала. Если бы здесь был Купер! Надо ему звонить. Он приедет. Она знала, что он приедет, невзирая на их ссору. Но он, наверное, уже улетел в Цюрих.

– Лили! – крикнула Натали. – Позови Беллу, кого-нибудь позови. Нужно отвезти Розу к врачу.

– Сейчас приедет Купер.

– Что?!

– Не сердись, мам. Я испугалась. Я ему позвонила.

Натали затрясло. Теперь от облегчения.

– Золотко, я не сержусь. Я сама хотела ему звонить.

Натали подхватила Розу на руки и, шатаясь, понесла к двери.

– Роза, – шептала она, целуя дочку.

Роза не отвечала и бессильно лежала на руках у Натали. Сердце женщины колотилось, как отбойный молоток, колени тряслись, она едва не уронила Розу. И увидела бегущего к ней Купера.

– Что? Что случилось?

Он забрал у нее Розу, отнес в кабинет Беллы и уложил на диванчик.

Натали пересказала ему всё, что происходило с девочкой с самого утра.

– А потом ее вытошнило, и она потеряла сознание. Купер, она без сознания!

Руки Купера ощупывали детское тельце, он приподнял веки, проверил пульс. Вдруг он наклонился к лицу девочки, приоткрыл ей рот и понюхал.

– Ее когда-нибудь проверяли на диабет?

В это самое мгновение Натали поняла, что с ее дочерью.

– О боже!

Просьбы попить по вечерам, перемены настроения, жалобы на боль в животе и плохое самочувствие, чтобы не идти в школу… Даже потерю веса Натали объясняла тем, что ребенок растет. А все это было симптомами диабета. Ребенок может умереть из-за ее невнимательности.

Купер сгреб Розу в охапку. Он выглядел еще более суровым, чем вчера, во время их ссоры.

– Немедленно в больницу, – сказал он.

Приемная в детской клинике пахла антисептиком, и было как-то странно тихо, хотя там находилось с десяток других озабоченных родителей. Ходили врачи и сестры в голубых халатах, дребезжали каталки, жужжал ксерокс, открывались двери лифтов, из которых вывозили оборудование и выходили пациенты – обычная жизнь больницы. Как только они приехали, Купер быстро ушел с Розой на руках, а Натали чувствовала себя брошенной и одинокой.

Сильная рука легла ей на плечо. Это Купер. Она прижалась к нему.

– Пойдем. Сядь, пока ты не упала.

Он подвел ее к креслу и усадил, не снимая руки с ее плеча.

– Как она? – еле слышно вымолвила Натали.

– С ней занимается лучший эндокринолог в Бостоне. Диабетический кетоацидоз – это очень опасное состояние.

– Скажи, что она поправится, – прошептала Натали.

Он повернулся к ней и взял ее руки в свои.

– Дорогая, здесь хорошие специалисты, а Роза по натуре борец.

– Хоть раз это пойдет ей на пользу, – со слезами ответила Натали.

– Да.

Купер такой добрый и сострадательный, а она – полная дура, если оттолкнула этого замечательного человека.

– Как я могла не заметить симптомы…

– Такое бывает. Не кори себя. И не думай о плохом. Ни единой минуты не думай.

Они сидели и молча ждали. Время тянулось бесконечно долго. Наконец к ним подошел высокий, худой мужчина с копной светлых, почти белых волос. Купер их познакомил, а затем доктор Парметер сообщил все подробности состояния Розы. Натали охватила дрожь, когда она слушала о химическом дисбалансе, сердечной аритмии, молекулярном обезвоживании и еще о множестве других симптомов, которые довели ее дочь до шока.

– Главное, чего мы не должны допустить, это отек мозга. Как только минует кризис, то можно будет говорить о полном выздоровлении. – Доктор Парметер похлопал Натали по плечу. – Она в хороших руках.

– Я могу ее увидеть?

Оба врача переглянулись, доктор Парметер согласно кивнул и ушел, а Купер сказал:

– Ты можешь испугаться. Она подключена к разным приборам, вся в трубках, так что возьми себя в руки.

Они вместе вошли в затемненную палату, где шуршали и тикали аппараты. Роза лежала с закрытыми глазами и казалась персонажем из научно-фантастического фильма. Трубки были прикреплены к ее рукам, груди, животу. Какой матери под силу вынести это страшное зрелище? У Натали подогнулись колени, и, если бы не сильная рука Купера, она могла упасть.

– Я люблю тебя. Ты поправишься. Я люблю тебя, – шептала она, целуя щеку дочери и надеясь, что Роза ее услышит.

Всю ночь Купер просидел возле Натали в приемной, приносил ей кофе и бутерброды, рассказывал разные истории, чтобы отвлечь. За эти долгие ночные часы к Натали постепенно пришло понимание того, в чем она ошибалась. Ошибалась в отношении Розы. В отношении себя. В отношении Купера. Он сильный и надежный. И он любит ее и девочек. А иначе разве он прилетел бы на помощь?

– Купер. – Она склонила голову ему на плечо.

– Что, любимая?

– Спасибо. Я так в тебе нуждалась.

Он повернулся к ней и поцеловал в лоб.

– Все в порядке.

– Прости за те слова, что я тебе сказала.

Он помолчал и произнес:

– Не извиняйся. Ты была права – я не ее отец.

– Ты был бы хорошим отцом.

Мужчина с удивлением посмотрел на нее, и она поторопилась добавить: