Так было всегда. Во все времена Россия воевала в трудных тыловых условиях. Даже в Великую Отечественную войну и то были ворюги, казнокрады и симулякры. Без них никуда. Это болезнь не только России-матушки, но и всего человечества. Во всех армиях мира воруют примерно одинаково. Потому что это не исправить и не искоренить, такова сущность самого человека. А принципиальные и правильные, как наш комбат Рыжиков, всегда в меньшинстве.

Но ничего, пусть, как говорится, нас мало, но мы в тельняшках! Сломаем вражеской гадине хребет об колено, никуда она от нас не уйдет. Русский солдат воюет, несмотря на воровство генералов и чиновников, он воюет за Родину, за мать, за детей, за жену… Бывает, и за деньги воюет, если нет в тылу семьи, но это неважно, главное, что воюет. И будет воевать!

На той стороне такие же солдаты, как и у нас. Они воюют за свои семьи, за своих жен, матерей и детей… Кто-то тоже воюет за деньги. И у них тоже насквозь продажные генералы и чиновники. Но есть и честные командиры, как у нас, этого у них не отнять.

Правда, у нас есть огромный плюс перед нашими врагами: мы воюем на свои деньги. На войну тратим деньги из российской казны. Наши чиновники воруют российские деньги, поэтому нам легче. России не надо никому отдавать долги после войны, а вот нашим небратьям в любом случае придется расплатиться за оружие и помощь. У них есть кураторы и финансовые мешки, которые решают, дать денег или нет. Если решат, что эта война с финансовой точки зрения слишком дорого обходится, то она тут же закончится, и мы победим, так сказать, «техническим нокаутом». Но пока не решили, пока средства выделяют и, соответственно, воюют!

Для меня и моих боевых товарищей самое главное – это чтобы, когда противник решит, что им надоело воевать и надо договариваться, наши генералы и руководство страны не пошли на договорник. Нельзя останавливаться, надо идти вперед, поставить раком все эти их НАТО, США, Канаду, Евросоюз и прочие AUKUSbi. Сделать им а-та-та, чтобы они еще сотню лет не лезли к нам в гости со своей демократией и гомосятиной.

– Псих, ты че, опять в высоких сферах паришь? – дернул меня за рукав Бамут. – Я не понял: ты че, не подменил ботинки? Вон уже Рыжик бежит с гостями. Мне в чем теперь ходить?

– Сема, свали, не мороси, я тебе новые ботинки куплю! – отогнал я Семена подальше.

Рыжиков прибыл вместе с тремя полковниками и двумя отделениями спецназа на трех бронеавтомобилях «Тайфун». Трехосные бронированные машины ненавязчиво взяли нас в полукольцо, наставив на нас стволы своих автоматических 20-миллиметровых установок. Некоторые из бойцов «Десятки» так же ненавязчиво расползлись по укрытиям с трубами разовых гранатометов в обнимку. От внимательного взгляда командира спецназа это не укрылось, поэтому он приказал своим орлам рассредоточиться.

– Сержант Пшенкин, доложите немедленно: что здесь происходит? – обратился ко мне Рыжиков.

– За время вашего отсутствия по просьбе наших соседей мотострелков мы организовали обмен опытом. Были проведены три лекции: по противодействию вражеским БПЛА, по особенностям прямого огневого контакта и по основам тактической медицины. Во время проведения занятия по медицине в расположение нашего подразделения прибыли майоры Грозлов и Суханин, которые тут же принялись оскорблять в нецензурных выражениях не только своих подчиненных, но и бойцов нашего подразделения. Прибывший с ними капитан Потанин открыл стрельбу из автомата, – спокойно доложил я. – Мной были предприняты действия по нейтрализации данных офицеров.

– Что?! – взревел стоявший рядом с Рыжиком полковник. – Сержант, ты что, офигел?! С какого перепугу вы набросились на офицеров и захватили их в заложники? Только из-за того, что они тут немного поматерились? Ты пьян?! Скажи, ты пьян, скотина?!

– Нет, я абсолютно трезв, – спокойно ответил я. – Могу пройти освидетельствование. Могу дыхнуть, – предложил я. – А задержали мы их не из-за матов, а по другой причине, но о ней я хотел бы доложить наедине, без посторонних ушей, так сказать, во избежание утечки секретной информации. Среди вас есть сотрудники ФСБ? – спросил я, обращаясь к приехавшим полковникам. – Мы не стали бы задерживать офицеров просто так, только из-за того, что они орут матом.

Кричавший на меня полковник выпучил глаза, покраснел, хотел было что-то сказать, но потом, видимо, понял, что я не шучу.

– Капитан, обеспечить периметр в двадцать метров! – приказал полковник командиру группы спецназа.

Спецназовцы тут же начали теснить наших бойцов, но те стояли как монумент, не обращая внимания на предупреждающие крики и повелительные команды. Только после того, как Рыжиков едва заметно кивнул головой, бойцы «Десятки» откатились назад, где все равно заняли оборонительные позиции, выставив весь арсенал, что был на руках.

– Майор Рыжиков, молите бога, чтобы причина для всего этого беспредела была серьезной, – пригрозил полковник нашему комбату. А потом более тихим голосом обратился ко мне: – Докладывай, сержант!

– Вот эти ботинки были сняты позавчера с пленного американского офицера, который прикидывался польским наемником. А вот эти ботинки были на ногах у майора Грозлова во время визита к нам в расположение. Три месяца назад, перед самой отправкой на фронт, нам читал лекцию сотрудник ФСБ. Так вот, он рассказывал про опыт Второй мировой войны, когда сотрудники СМЕРШ выявляли вражеских диверсантов именно по единообразной обуви не советского происхождения, – доложил я. – Видео этого выступления сотрудника ФСБ у меня есть, я тогда все снимал. Также у меня есть запись с сегодняшним задержанием офицеров мотострелков, – закончил я свой доклад.

– Ты что, все снимаешь? – с каким-то недовольным выражением лица спросил полковник.

– По возможности, – ответил я. – Хочу после войны смонтировать серию фильмов про наш батальон. Опыт у меня есть, в прошлом я видеоблогер с несколькими миллионами подписчиков на YouTube[4], ну и мои родители занимали в свое время высокие посты в МИД.

Про канал и МИД я сказал не просто, чтобы похвастать перед полковником, а чтобы он понимал, с кем имеет дело и что вся эта ситуация может быть предана огласке. Чиновники всех ведомств и всех рангов больше всего на свете боятся огласки своих действий. Потому что ничто так не пугает чиновника, как то, что от него отрекутся покровители и он останется один на один с безжалостным механизмом государственной карательной системы.

Ну и про ботинки я тоже не просто так сказал. Действительно, был такой момент в истории советской контрразведки, когда в самом начале войны немецких диверсантов выявляли по не свойственным советским солдатам элементам