Пробегая мимо горящего дома, Рождественский на ходу забросил в одно из окон гранату. Вообще-то, после того как внутри помещения сработал термобарический заряд огнемета, в живых никого остаться там не могло. Однако, как известно, береженого и Бог бережет. Так что лучше лишний раз подстраховаться. Им всем нужно вернуться…

…Выстрел Рождественского, обозначивший начало штурма, Федор Аверьянович не только услышал, но и увидел. Со спины плеснуло светом, закачались, затанцевали вокруг внезапно возникшие тени. Наверху, над головой Багрова, залопотали тревожно пулеметчики. Отставной подполковник не стал затягивать. Шагнул в сторону дороги, одновременно выдергивая чеку гранаты, и широким маховым движением – баскетбольным «крюком» – забросил гранату в пулеметное гнездо. И тут же шагнул назад, под укрытие стен дома.

Лопотание наверху перешло в визг. Хлопок – чуть вздрогнула стена, к которой прижимался Багров. Визг наверху захлебнулся на самой высокой ноте, перейдя в болезненный вой.

Федор Аверьянович тут же приготовил следующую гранату. Шаг, бросок – на этот раз прицельный – шаг назад. Хлопок. Вой оборвался. Изготовив свой пулемет к стрельбе, Багров бросился вдоль улицы к центру кишлака.

В это время Максим и Василий вышли на исходные. Максим – к окну, Василий – к двери.

– Граната! – крикнул Оболенский, предупреждая напарника, и металлический окатыш, разбив стекло, влетел внутрь дома. Максим тут же сместился в сторону, присел, сжался в комок, одновременно прикрывая автоматом голову и грудь.

Василий тоже выдернул гранату из кармана «разгрузки». В это время дверь дома распахнулась, и на пороге появился боевик из банды Бобошерова. Возможно, был он растерян и не понимал толком, что здесь происходит. Но в руках его было оружие, и он, в готовности его использовать, вертел головой.

Скопцов выстрелил почти не целясь, навскидку, с одной руки, перечеркнув пулями темный силуэт в светлом прямоугольнике дверного проема. Силуэт исчез – так исчезает падающая мишень. И тут же Василий, голосом предупредив Максима, метнул внутрь дома гранату. Перекатился в сторону, прикрыл голову руками с зажатым в них оружием.

Обе гранаты взорвались почти одновременно. Василий, переждав взрывы, встал на ноги, в два широких прыжка подскочил к двери и прижался к стене рядом с проемом, направив ствол автомата внутрь дома, из которого тянуло гарью и сгоревшей взрывчаткой. Нажав на спуск, Василий опустошил магазин автомата, поводя стволом из стороны в сторону. Отстегнув пустой магазин, достал из кармана «разгрузки» снаряженный. В это время из-за угла донесся крик Максима:

– Граната!

Василий вставил магазин, дослал патрон в патронник. В это время внутри дома раздался еще один взрыв.

– Пошел! – рявкнул Василий и «гусиным шагом», настороженно выставив вперед ствол автомата, вошел в дом.

Максим со своей стороны здания подскочил к окну, страхуя напарника. Однако особой необходимости в страховке не было. Хотя внутри наверняка кто-то еще был жив – слышались стоны, боеспособных и готовых оказать сопротивление не было.

Осмотревшись и убедившись, что реальная опасность ему не грозит, Скопцов встал на ноги и, опустив автомат, левой рукой потянул из «разгрузки» ПМ. Работа предстояла грязная, но необходимая. Нельзя оставлять за собой тех, кто, опомнившись, может всадить тебе пулю в спину…

…К калитке, ведущей во двор резиденции самого Бобошерова, Артем и Багров приблизились одновременно. Только с разных сторон. Федор Аверьянович с ходу упал на землю, установил пулемет на сошки дульным срезом к калитке. Артем, убедившись, что его напарник изготовился к стрельбе, ногой ударил в доски калитки. Та широко распахнулась, и сразу же Багров выпустил длинную очередь по двору веером, стараясь поразить как можно большее пространство. И хотя он не целился в кого-то конкретно, успел разглядеть, как задергался под пулями стоящий на крыльце боевик.

В это время над головой отставного подполковника раздался хлопок – это Артем использовал одну из трофейных «Мух». Граната ударила в дверь дома и взорвалась, разбрасывая по сторонам куски дерева.

– Вперед! – Рождественский перепрыгнул через лежащего Багрова и бросился к дому, к разбитой двери, стараясь по максимуму использовать эффект внезапности.

Федор Аверьянович, поводя стволом пулемета из стороны в сторону, чутко прислушивался: а не прячется ли кто-нибудь из выживших среди надворных построек? На кишлак постепенно опускалась тишина… Как будто и не было этого короткого боя.

Багров остановился на пороге, одновременно «держа» двор и краем глаза посматривая за происходящим в самом доме.

На полу, у дальней стены, лежал мужчина. Лица его видно не было, лежал он, подтянув колени к животу и закрыв голову руками. «Мертвый, что ли?» – подумал Багров.

Артем подошел к лежащему, несильно ткнул его ногой в бок:

– Вставай, поднимайся, рабочий народ! Ну!

– У меня нет оружия! – еле слышно забормотал лежащий на плохом русском языке. – Я не стрелял!

Артем, развернувшись к Багрову, весело подмигнул и произнес устало:

– Ну, вот… Кажется, и все…

На этот раз Старостин не пользовался услугами водителя – сам сел за руль. Подъехал, остановился, посигналил… Пришлось ждать. Какой-либо обслуги в недостроенном коттедже Михея не было. Да и быть пока что не могло. И толкались там пока что «братки». А эта публика ценит свою независимость больше всего и на первый же сигнал реагировать не будет. Ну, да ничего. Время терпит. Андрей Михайлович посигналил еще.

Металлическая калитка отворилась, и со двора не спеша вышел крепкий парень в шортах и с обнаженным торсом. Он остановился перед машиной Старостина, сплюнул себе под ноги и глумливо спросил:

– Чо хачу?..

– Михею позвони. – Старостин не стал выходить из машины – просто опустил боковое стекло на своей «Ауди».

– Ка-аму-у?! – «забычил тупого» малый. Он по-прежнему изображал беззаботного гуляку. Но только изображал. Причем неумело – Андрей Михайлович прекрасно видел его сомнения и тревогу. Тоже вполне понятно – приезжает незнакомый мужик и называет «погоняло» шефа…

– Позвони Михею, – повторил Старостин и откинулся на спинку сиденья.

Малый подвигал могучей челюстью, повращал глазами. Но «тупорылить» больше не стал – вытащил телефон из кармана своих шортов и набрал номер.

Самого разговора Старостин не слышал – малый отошел в сторону. Однако если судить по тому, как крепыш смотрел на номер машины Андрея Михайловича, а потом, прищурившись, приглядывался к нему самому, становилось ясно, что он описывает «бригадиру» внешние приметы приехавшего и его машину.

Разговор этот продолжался относительно недолго – минуты полторы. После чего крепыш убрал телефон в карман, подошел поближе к машине и, склонившись к водительской дверце, спросил: