– Как зовут?..

– Андрей Михайлович, – ответил «безопасник».

– Ага, – удовлетворенно кивнул крепыш. – А какой-нибудь документ имеется?..

Старостин молча подал водительские права. Малый старательно их изучил, сличил фотографию с оригиналом и, возвращая, сказал:

– Ща!

Повернулся и исчез во дворе. Через минуту ворота широко распахнулись…

Припарковав машину во дворе, Андрей Михайлович выбрался из салона. Крепыш в это время как раз закрывал ворота. А на крыльце дома появился второй, похожий на первого так, как может быть похож один брат-близнец на другого. Только шорты другого цвета. Этот второй, почесывая голое пузо, с подозрением смотрел на прикатившего невесть откуда незнакомца.

– Вас что, только двое? – повертев головой и никого больше ни во дворе, ни за стеклами окон дома не заметив, спросил Старостин.

– А ты что за хрен с бугра? – вопросом на вопрос ответил второй «близнец».

Первый в это время уже закрыл ворота и возвращался к дому.

– У него спроси. – Старостин мотнул головой в сторону приближавшегося крепыша.

Но второй бандит ничего не стал спрашивать – просто неприязненно разглядывал незваного гостя. Зато слышавший разговор первый поспешил его успокоить:

– Все нормально! Я Михею звонил – он сказал, что это, типа, свой. Слушать, что скажет, как самого!

Второй неохотно кивнул. Старостин явно ему не нравился. Но и переть против Михея, открыто выражать свое несогласие с мнением «бригадира» не осмеливался.

– Так вас всего двое? – повторил Андрей Михайлович свой вопрос.

– Ну да, – сквозь зубы ответил второй «близнец».

– А че? – встрял первый. – Тут бы и одного хватило. Клиент – лох конкретный, чмо!

– Даже мышка, если ее в угол загнать, может так за палец тяпнуть, что мало не покажется! – назидательным тоном сказал Андрей Михайлович и полез в карман за телефоном.

«Близнецы» с сомнением наблюдали за его манипуляциями.

– Михаил?.. – деловито начал Старостин, услышав знакомое «да». – У тебя, что, только два пацана осталось?

– Слушай, давай ближе к телу! – недовольно рявкнул авторитет.

– Хорошо, – спокойно согласился Старостин, – ближе так ближе. Охрану клиента необходимо увеличить.

– Зачем? Пацаны говорят…

– Не слушай пацанов. – Андрей Михайлович бросил многозначительный взгляд в сторону второго «брата». – Я тебе говорю: тут нужно еще хотя бы троих.

– Добро, – неохотно согласился Михей. – Тебе виднее, поэтому спорить не буду. Через пару часов подъедут.

– Ну, ладно, бывай! – Старостин отключил телефон. Убирая аппарат, спросил у «близнецов»: – Где клиент?

– В подвале, – ответил первый.

– Ключ?

– Так это… – Сейчас «браток» выглядел несколько смущенным. – Мы замок не запирали. Так накинули…

– Ну-ну, – скривился Старостин – Ладно. Спущусь-ка я, за жизнь с ним перетру. Куда идти?

Второй «брат» мотнул коротко остриженной головой в сторону входной двери и отступил на шаг в сторону, пропуская Андрея Михайловича в дом.

Наверное, единственным полностью завершенным и отделанным помещением в загородном доме Михея был подвал. Вообще-то, «под отделкой» стоял весь дом – двухэтажный каменный коттедж. Но в связи с появлением здесь «клиента» бригаду отделочников на некоторое время распустили по домам. Для полного соблюдения тайны.

Дверь в подвал была массивной, очень тяжелой даже на вид, сделанной из толстого металлического листа, с мощными проушинами под замок. Дужка замка была вставлена в эти проушины, но сам замок заперт не был, болтался свободно. «Долболобы!» – раздраженно подумал Старостин о «близнецах», снимая замок. Конечно, вряд ли Малышев сумел бы открыть дверь изнутри… Но, как известно, раз в год и палка стреляет. Андрей Михайлович знал совершенно точно – иногда обстоятельства складываются в такую причудливую и невероятную на первый взгляд мозаику, что только диву даешься. А ему сейчас необходимо было полностью исключить любые случайности.

Выдернув замок, Старостин не без труда открыл дверь и вошел в подвал. Малышева он… Нет, слово «боялся» в данном случае не подходит. Правильнее будет сказать, что пленник не вызывал у Андрея Михайловича каких-то опасений. Слишком давно они рядом, слишком уж хорошо Старостин изучил сильные и слабые стороны характера и привычки своего уже бывшего шефа.

Малышев сидел в углу, на тощем комковатом матрасе, небрежно брошенном на бетонный пол.

– Привет! – тоном беспечным и легкомысленным обратился Старостин к Виктору Георгиевичу.

Разумеется, тот не ответил. Только отвернулся к стене. Гордый, однако…

– Как спалось на новом месте? – Андрей Михайлович продолжал играть, обращаясь к Малышеву, как к старому приятелю, с которым не виделся много лет и теперь безумно рад случайной встрече.

На этот раз Малышев не остался равнодушным. Он поднял голову, взглянул прямо в глаза Андрея Михайловича… И бывшего чекиста этот взгляд изрядно удивил. Он ожидал увидеть испуганного, сломленного человека, которого ничего, кроме его дальнейшей судьбы, сейчас не беспокоит. А перед Старостиным на матрасе сидел тот, кто ни грамма его не боялся. Больше того – презирал, брезговал!

– Пшел вон, скотина! – не скрывая ненависти, ответил Малышев на «приветствие» недавнего заместителя.

Андрей Михайлович, который сначала намеревался подойти вплотную к Малышеву, остановился в нескольких шагах. Стоял, засунув руки глубоко в карманы брюк и слегка покачиваясь с пятки на носок. Его хитроумный, как ему казалось, план срочно нуждался в корректировке. Конечно же, он изначально не рассчитывал на то, что все пройдет легко и просто, без малейшего сопротивления. Но вот Малышева как возможного противника Андрей Михайлович в расчет не принимал. И, видимо, зря…

– Насколько я понимаю, мы не договоримся, – сказал наконец-то Старостин, как бы размышляя вслух. И добавил многозначительно: – По-хорошему…

Старостин использовал простенький, но весьма эффективный прием, действующий безотказно в девяносто пяти случаях из ста и позволяющий определить, чего же больше всего боится противник. Ответ на многозначительную, но в то же время неопределенную, неконкретную угрозу позволяет проникнуть в мир скрытых страхов, фобий индивидуума. Ну, например, если начнет кричать: «А-а-а, вы меня будете бить, но я вас не боюсь!», то сразу становится понятно: человек этот боится физической боли и унижения, то есть того, с чем, в его представлении, связано избиение. Стало быть, наибольший эффект при работе с ним вызовет обычный мордобой.

Однако Малышев на такую вот «замануху», предложенную директором департамента безопасности, не клюнул. Ожег собеседника еще одним ненавидящим взглядом и отвернулся к стене.