Рохини была достаточно умна для того, чтобы сразу понять всю безнадежность своей любви. Узнай о ее чувстве Гобиндолал, он с презрением стал бы избегать даже ее тени. А может, и вовсе уехал бы из деревни. И Рохини тщательно прятала ото всех свою любовь.

Но, как пламя, которое в конце концов всегда вырывается наружу, сжигая все вокруг, чувство Рохини стало губительно сказываться на ней. Жизнь сделалась для нее невыносимым бременем, днем и ночью Рохини призывала смерть.

Разве сочтешь, сколько людей в этом мире жаждет смерти? Мне кажется, таких много и среди несчастных, и среди счастливых. Ведь в этом мире счастье никогда не бывает безоблачным и полным — оно чаще бывает мучительным. Поэтому многие счастливцы призывают смерть, точно так же, как и те бедняги, которые не в силах нести на себе бремя своего горя.

Но разве смерть приходит к тем, кто ее ждет? Нет. Смерть приходит к тем, кто счастлив, кто не хочет умирать, к тем, кто молод, красив и полон надежд, кому жизнь кажется раем. Таких, как Рохини, она не навещает. Человек не властен над смертью. Легкого укола иглы, капли яда достаточно для того, чтобы прервать нашу бренную жизнь, слить ее легкий мыльный пузырь с океаном вечности. Но из тех, кто жаждет смерти, лишь очень немногие соглашаются уколоть себя иглой или выпить каплю яда. Рохини не принадлежала к их числу, она не могла на это решиться.

Одно Рохини знала твердо: фальшивое завещание должно исчезнуть. Прежде всего, сказать Кришноканто, будто ходят слухи, что его завещание похищено. Пусть проверит. Незачем ему знать, что это сделала Рохини. Достаточно лишь намекнуть, что завещание подменили, Кришноканто отопрет ящик, найдет подложное завещание, сожжет его и составит новое. Состояние Гобиндолала будет спасено, и никто не догадается, что это дело рук самой Рохини. Правда, здесь таится одна опасность: при первом же взгляде на подложный документ Кришноканто узнает руку Брохманондо, и ее дядя непременно попадет в беду. Значит, подложное завещание должно быть извлечено без свидетелей.

Так вышло, что из-за алчного Хоролала Рохини причинила зло его брату. Она раскаивалась в этом, но сделать ничего не могла. Если кто-нибудь узнает — Брохманондо погиб. Наконец Рохини решилась выкрасть фальшивое завещание, так же как она выкрала когда-то настоящее.

Захватив с собой завещание, Рохини собрала все свое мужество и глубокой ночью отправилась к дому Кришноканто Рая. Задняя дверь оказалась запертой. Тогда Рохини пошла к парадному входу. Здесь, сидя на своих постелях, слуги распевали поминальные песни.

— Кто там? — спросил один из них.

— Шокхи, — ответила Рохини. Так звали одну из служанок в доме Рая.

Рохини сразу же пропустили. Знакомым путем пробралась она к спальне Кришноканто. Дом хорошо охранялся, поэтому комната не была заперта. Рохини прислушалась: из спальни доносился храп. Крадучись, женщина вошла в комнату и сразу же погасила лампу. Потом, как и в прошлый раз, достала ключ и в полной темноте открыла ящик. Движения Рохини были осторожны и легки, однако, когда она поворачивала ключ в замке, раздался легкий скрип. Этого шума оказалось достаточно, чтобы Кришноканто проснулся. Он не мог понять, что его разбудило, и лежал тихо, прислушиваясь. Догадавшись, что Кришноканто не спит, замерла и Рохини.

— Кто здесь? — наконец спросил Кришноканто.

Никакого ответа. Рохини вдруг утратила все свое мужество и превратилась в обыкновенную слабую и беспомощную женщину. Ей стало страшно, и она, по-видимому, слишком громко вздохнула. Этот вздох услышал Кришноканто и стал звать Хори. Рохини могла бы воспользоваться моментом и скрыться, но она знала, что тогда Гобиндолалу уже ничем нельзя будет помочь.

«У меня хватило смелости на подлость, так неужели не хватит сил на доброе дело? Как-нибудь оправдаюсь!» — И Рохини осталась.

Кришноканто так и не дозвался Хори. Тот в это время отправился попытать счастья за пределами хозяйского дома. Кришноканто достал из-под подушки спички, зажег огонь и при слабом свете разглядел у сундука женскую фигуру. После этого он зажег лампу и спросил:

— Ты кто такая?

— Рохини, — последовал ответ.

— Что ты делала здесь, в темноте? — изумленно проговорил Кришноканто.

— Собираюсь украсть.

— Ладно, нечего выдумывать. Отвечай, зачем ты здесь. Просто не верится, что ты пришла воровать, а впрочем, может, ты действительно воровка?

— Смотрите, я при вас сделаю то, за чем пришла, — проговорила Рохини. — А потом поступайте так, как найдете нужным. Я попалась, бежать не могу и не хочу.

С этими словами Рохини открыла ящик, достала оттуда подложное завещание и положила на его место настоящее. Вслед за этим она тщательно изорвала фальшивый документ на мелкие кусочки.

— Эй, что ты делаешь? — закричал Кришноканто.

Но Рохини, не обращая внимания на крик, поднесла изорванное завещание к огню, и через минуту оно превратилось в пепел.

— Что ты сожгла? — продолжал кричать Кришноканто. Глаза его от ярости налились кровью.

— Подложное завещание.

Кришноканто вздрогнул.

— Завещание? А где мое завещание?

— В ящике. Посмотрите сами.

Спокойствие и решительность этой женщины все больше и больше приводили Кришноканто в изумление.

«Уж не морочит ли меня какой-нибудь злой дух?» — подумал он и заглянул в ящик. Завещание лежало на прежнем месте. Кришноканто надел очки, прочитал документ и убедился, что это действительно его завещание. Не переставая удивляться, он спросил:

— Что же ты сожгла?

— Фальшивое завещание.

— Так, фальшивое, значит. А кто его составил? И откуда ты его взяла?

— Кто составил — этого я сказать не могу. А взяла я его вот из этого ящика.

— Откуда ты узнала, что там подложный документ?

— Этого я тоже не могу вам сказать.

Кришноканто на мгновение задумался. Потом сказал:

— Я бы не был достоин владеть всем этим богатством, если бы не мог раскусить такую девчонку, как ты. Подложное завещание — дело рук Хоролала. Я думаю, он тебе хорошенько заплатил, и сейчас ты собиралась подсунуть фальшивое завещание вместо настоящего. А когда попалась, разорвала его. Что, неправда?

— Нет.

— Нет? Тогда рассказывай, в чем дело.

— Я ничего не скажу. Вы поймали меня, и поступайте, как считаете нужным.

— Ты собиралась совершить злое дело, иначе не прокралась бы сюда, как вор. Разумеется, ты будешь наказана. Полиции я тебя не сдам, но завтра тебя обреют, вымажут кислым молоком и выгонят из деревни. А пока посидишь взаперти.

На рассвете того же дня Гобиндолал стоял у окна своей спальни. Солнце еще не взошло, но до рассвета оставалось совсем немного. В доме и во внутреннем дворике все было объято сном, не подавала еще голоса и кукушка. Одна малиновка завела свою песенку. Дул прохладный предрассветный ветер. Гобиндолал распахнул ему навстречу окно и стоял, полной грудью вдыхая свежий, напоенный ароматом цветов утренний воздух. Вскоре рядом с Гобиндолалом оказалась маленькая, тоненькая женщина.