— Я не умею!

— Теперь умеешь. Энергия смерти, боли и перерождения подвластна тебе, моя одиннадцатая невеста. Иди и сделай это!

И Данка пошла, гордо задрав голову, потому что если это поможет Алмазу, то она сделает все что угодно. А с этими двумя братьями потом разберется! Если они опрометчиво думают, что она станет как Рок или как Ньекка, то они оба очень ошибаются! Скорее Данка найдет кристалл и уничтожит его. Стоп! А как можно уничтожить алмаз? Разбить на тысячи осколков? Ужас, с тысячей личностей Тирокоччи она точно не справится.

— Где Флеш? — спросила она у Алмаза и присела рядом, совершенно не представляя, что ей нужно делать. — Почему его здесь нет?

— Он убежал в город, чтобы кое-что проверить, — голос Алмаза прозвучал отрешенно, словно издали. — Я нашел источник силы, но он меня не слушает.

— Потому что это тьма.

Тихий, спокойный голос заставил Данку подпрыгнуть. Она подняла голову. Рядом с ними стоял ворон Муно. Все так же элегантен, ироничен и уверен в себе, как в тот момент, когда она впервые его увидела.

— Пес был наполнен злобой и тьмой, ты же слишком добр и благочестив для этой энергии. Нужен тот, кто ее преобразует. — Черные круглые глаза внимательно смотрели на Данку. — Делай свой выбор, госпожа Дана, только после этого я приму решение.

Ворон отошел и встал за спиной миленькой блондинки в кудряшках. Она что-то ему сказала, и он склонил голову в знак согласия, при этом Данка успела увидеть промелькнувшую на его лице гримасу презрения и брезгливости. О каком решении он говорит с такой царской снисходительностью?

«Я предложил Муно покровительство в обмен на службу», — прозвучал голос Шуаса в голове.

Ясно. Не слишком ли самостоятелен змей? Даже не посоветовался, хочет ли она этого высокомерного типа в свою свиту! Злость заполнила душу, несвойственная Данке злость — чужая, липкая, темная, от которой сердце сжимается в дурном предчувствии, а руки начинают шарить по поясу в поисках обсидианового клинка.

И тогда она увидела.

Черное облако возле сердца мертвого Тара. Она протянула к нему руки, и облако, словно котенок, весело запрыгнуло в ладони, обволокло их; легонько закололо в кончиках пальцев, будто тьма радовалась новой хозяйке.

«Посмотри вокруг, госпожа моя», — голос Шуаса был спокоен, и это спокойствие передалось Данке, погасив ненужную злость.

Она поднялась, все еще держа тьму в ладонях, и обвела взглядом зал. Ой, мамочка! Вот это фокус! Часть невест и их фамильяры не светились ничем, зато над Фаиной и Крельей мрачно мерцала тьма. Они тоже прошли перерождение, поняла Данка. Вампиров вообще не стало, вместо них появились жуткие чудовища, лишь отдаленно напоминающие людей. Данка долго не решалась посмотреть на трон, а когда решилась, то ничего странного не увидела. На нее с мрачной улыбкой на красивых губах смотрел мужчина из прошлого. Он был похож и на Рока, и на Чета, но в то же время был немного другим, более чуждым, более далеким, менее человечным. Так вот как мог выглядеть Тирокоччи, когда был единым, догадалась Данка.

Алмаз осторожно тронул ее за руку. Она перевела взгляд на него и чуть не зажмурилась от яркого, слепящего глаза света, льющегося от коня. И как же отдать ему тьму, чтобы не поранить?

«Преобразуй, госпожа моя. Используй дар Рока».

Интересно, откуда наг так много знает? И как мало о нем знает она, с горечью подумала Данка. И как преобразовать? Чтоб вас всех икота замучила! Неужели, сложно рассказать нормальным языком? Дар Рока… Да он кроме секса вообще хоть что-нибудь умеет? Или ей нужно переспать еще и с Алмазом? Но… это же глупости! Может поцеловать? Данка внимательно всмотрелась в лицо застывшего напротив мужчины. Ну если представить, что это ради лечения… то… может быть она и сможет… Но ведь это будут все видеть! И Шуас тоже! Но она попробует. Только один раз!

И, пока не передумала, Данка решительно шагнула к Алмазу, встала на носочки и поцеловала его в губы. Сначала осторожно и стеснительно, а затем, обняв за шею, более смело, жарко и горячо. Он сперва скованно стоял, опустив руки по швам, но вот робко обнял за талию, прижимая к себе, склоняясь ниже к невысокой Данке, и ответил ей, нежно и безропотно отдавая себя. Она не увидела, а скорее почувствовала, как с ее рук в Алмаза вливается золотистая пьянящая энергия страсти. Данка поняла, что ей нравится целовать эти покорные губы, что ей мучительно сильно хочется большего, хочется увидеть Алмаза, стоящего перед ней на коленях, беззащитного, покорного ее желанию, жаждущего ее ласк…

И тут она распахнула глаза и столкнулась взглядом с Шуасом. Боль в глазах нага протрезвила моментально. Данка отстранилась от Алмаза, развернулась и бегом бросилась прочь. Черт с ним, что вокруг ночь! Черт с ним, что она не знает, куда бежит, главное — подальше от этого мужчины! От них всех! Да пропади оно все пропадом! Она хочет домой!

Ноги сами вынесли в оранжерею, освещенную лунным светом. Пахло розами и ночными фиалками, в причудливых тенях было легко спрятаться, Данка забралась на знакомый подоконник и дала волю слезам.

От жалости к себе ее отвлек шум крыльев. Напротив приземлился большой ворон, склонил голову набок, внимательно глядя на девушку, прыгнул вперед и превратился в мужчину.

— Держи, — он протянул Данке черный носовой платок. — Не пристало богиням сидеть с распухшим носом и красными глазами.

— Не смешно.

— Я не шучу. — Он достал из кармана второй платок, аккуратно расстелил его на подоконнике и только потом сел рядом с Данкой. — Ньекка была богиней, плохенькой конечно, но все же богиней. Именно она держала купол в период между смертью предыдущей хранительницы и приходом новой. А ты ее убила.

— И не жалею.

— Похвально. Но теперь купол никто не держит, и в любой момент он грозит рухнуть на головы всем нам и погрести под слоем воды целый мир.

— И ладно.

— Откуда такое безразличие, госпожа Дана?

— В этом мире я знаю только этот дворец, который нахожу скучным и бестолковым, одиннадцать девушек и их рабов, половина из которых уже мертва, а вторая половина мне неинтересна, да бога-демона, выдающего себя за двух братьев. Ради кого из них я должна желать спасти чужой для меня мир?

— Ради себя? Или, может быть, ради твоих мужчин, ради ваших будущих детей?

— Неравноценный обмен, не находишь? Я устала, — Данка зевнула, чувствуя апатию и безразличие. — Я не хочу решать, не хочу выбирать, не хочу бороться. У меня даже нет сил найти Флеша. Чувствую себя зомби. — Она склонила голову к плечу мужчины, а затем просто улеглась головой к нему на колени, подложив под щеку ладошку. — Что со мной не так, Муно?

— Все так, — ворон погладил ее по голове. — Завтра ты проснешься другой. И это хорошо на самом деле, потому что именно у тебя хватит дерзости поставить на место этих зарвавшихся глупцов.

Данка подняла голову. До нее только сейчас дошел смысл сказанного раньше.