Ага! Вот! Слова перестали прыгать у меня перед глазами и выстроились в стройные осмысленные предложения:

«Японский консул утверждает, что Национальной береговой охраной подобраны пять человек, которые, по их словам, накануне бедствия вышли в океан на небольших моторных лодках с целью охоты на котика. Спасенные японскими пограничниками охотники-промысловики постоянно проживают на острове Шикотан в деревне на южной оконечности острова. Они утверждают, что находились в квадрате, очень близко расположенном к эпицентру землетрясения.

Отрывок стенограммы допроса, предоставленный нам японской стороной:

– Что произошло с вами в двадцать часов сорок восемь минут?

– Не могу сказать, что это было именно в это время, на часы никто в нашей лодке не смотрел. Мы догоняли стадо котиков, ушедшее от нас в океан от самого берега. Стадо мы догнали уже в сумерках и приготовились к отстрелу. Внезапно километрах в двух от нас вода стала подниматься огромным пузырем, словно из-под воды всплывал невероятных размеров шар. Мы побросали винтовки и начали заводить моторы. Океан продолжал вспучиваться, мы поняли, что не успеем уйти от вала воды, который подхватил наши лодки и буквально подбросил их кверху. Наша лодка тут же перевернулась. Я успел ухватиться за нее и сбросить с себя тяжелый брезентовый плащ, который тянул меня вниз. Водяной вал понес меня на своем хребте, но не к берегу, а в открытый океан, в сторону Японии. Вскоре наступила темнота, и я ничего не видел, даже звезд. Сколько времени я провел в воде, я не знаю, когда меня подобрали японские моряки, я был в бессознательном состоянии. С остальными своими товарищами я встретился только уже на борту японского судна.

– Видели ли вы какие-нибудь вспышки, слышали ли шум, напоминающий взрыв или что-то в этом роде?

– Вспышек я не видел, а шум от вспучивающейся воды стоял такой, что ничего расслышать было невозможно, мы все словно оглохли.

– Видели ли вы какие-нибудь суда до того момента, как начала вспучиваться вода?

– Примерно за полтора часа до того момента, как начала вспучиваться вода, километрах в пяти от нас прошло судно «Витязь» в сопровождении какого-то военного корабля, название которого мы прочитать не смогли.

Показания подобранных в океане людей идентичны по содержащейся в них информации.

Японская береговая служба провела дозиметрический контроль одежды охотников и установила аномально высокий уровень радиации, что является главным аргументом в поддержку версии об атомном заряде, взорванном нашим министерством на дне океана».

– Но это же явная неправда, Сережа! – воскликнула я. – Ведь цунами, как мне объяснил геофизик, имело локальный фронт волны. А по этим рассказам выходит, что у волны, поднятой взрывом, должен быть круговой фронт. Это же можно доказать!

– К сожалению, этого-то как раз и нельзя доказать, – со вздохом возразил мне Евграфов. – Я, конечно, не геофизик, но я понимаю, что отсутствие измерений оставляет громадное поле для всякого рода домыслов и ложных утверждений. То, что цунами зарегистрировали только на Шикотане, не доказывает, что его не было в других местах. Тебе всегда могут возразить, что волна ослабла, сгладилась и прошла почти незаметно. И опровергнуть это невозможно.

– Но ведь там написано о радиации! – возразила я. – Вы проверяли одежду старика-айна на радиацию?

– Специально не проверяли, – ответил Сергей. – Но радиационный контроль у нас автоматический. Датчики четко зафиксируют, если кто-то из их личного состава схватит дозу. Я уверен, что старик абсолютно чист.

– Так это и есть доказательство! – воскликнула я. – Только вот я не поняла из его ответов почти ничего, он очень плохо говорит по-русски. У вас кто-нибудь на заставе знает язык айнов?

– Я знаю, – улыбнулся Сергей. – Я чуть было не женился на девушке из их деревни, когда первый год на этой заставе служил. О-Кари ее звали… Пришлось выучить язык, на котором она говорила.

– А почему же не женился все-таки? – улыбнулась и я тоже.

– Целая история, – ответил Сергей, – расскажу потом как-нибудь.

Однако в комнате, где находился старик, нас ожидал неприятный сюрприз. Солдата с автоматом около дверей не оказалось, и это сразу же показалось мне странным. Стоило нам вбежать в комнату, как стало ясно, что нас кто-то опередил. И я даже поняла кто – наверняка этот узкоглазый майор Турсунов.

Солдат лежал в комнате прямо рядом с дверью, и в спине у него торчал нож. Евграфов перевернул его лицом вверх и выругался. Глаза у солдата были открыты, но это были уже глаза мертвого человека.

Старика в комнате не было. Турсунов просто увез его с заставы. Я потеряла свое доказательство, не успев воспользоваться им.

Евграфов поднял на ноги всю заставу, опросил всех, кто что видел, и выяснил, что минут пятнадцать назад старика в синем халате увел с собой какой-то майор, предъявивший дежурному по заставе подписанный Евграфовым приказ о доставке старика в Южно-Курильск.

Мы вновь бросились к вертолету. Подняв машину в воздух, Евграфов облетел заставу сначала по узкому кругу, потом взял радиус пошире – нигде не было видно ни одной машины, идущей в направлении от заставы.

– По воде! – вдруг закричал мне Евграфов. – Он увез старика по воде! Вот только – куда?

– В Японию! – догадалась я. – Ему больше некуда его везти, чтобы скрыться от нас. Ты же сам говорил, что спрятаться на острове, кроме как на Лысой горе, негде. В Птичье ущелье он больше не сунется, знает, что там мы его будем искать. Но мы не будем искать его в Птичьем ущелье, разворачивай к океану!

Евграфов и так уже развернул вертолет, с первых моих слов поняв, что нужно делать. Под нами мелькнула полоса прибоя и потянулись однообразные грязно-серые волны. Я напряженно всматривалась в горизонт. Наконец там показалась ускользающая от нас точка.

– Я вижу его, Сережа! – закричала я. – Мы его догоняем.

Сергей молча сжимал штурвал вертолета. Точка у горизонта начала приближаться, и вскоре я различила, что это не одна, а две точки.

– Оля, это не он! – крикнул мне Сергей. – Там два катера.

– Догоняй! – упрямо махнула я рукой. – Больше ему некуда было убегать.

Вертолет шел значительно быстрее катеров. Они держались настолько близко друг к другу, что я не могла сначала различить, где кончается корма первого катера и начинается нос второго.

– Что он делает? – крикнул Сергей. – Он же врежется в первый катер!

– Ниже! Ниже давай! – Я даже жестами показывала Сергею, что нужно спуститься пониже.

Мы висели уже над концами мачт второго катера. Катера шли борт в борт, первый из них опережал второй на полкорпуса.

«Что у них, состязание на скорость, что ли?» – недоумевала я.

Вдруг я увидела, что из рубки второго катера выскочил человек и, пробежав по палубе на нос, прыгнул на второй катер. Он упал, прокатился по палубе и остался лежать неподвижно, то ли сильно ударившись обо что-то, то ли скрываясь от кого-то.