Игра обеих сил состоит, таким образом, в том, что они определены противоположным образом и существуют в этом определении друг для друга, а также в том, что происходит абсолютный, непосредственный обмен определениями, – переход, благодаря которому только и существуют эти определения, в коих силы выступают как будто самостоятельно. То, что возбуждает, установлено, например, как всеобщая среда и, напротив того, возбуждаемое – как оттесненная обратно сила; но первое есть сама всеобщая среда лишь благодаря тому, что другое есть обратно оттесненная сила; или, вернее, последняя для первого есть возбуждающее, и лишь она его делает средой. Первое обладает своей определенностью только благодаря другому и есть возбуждающее лишь постольку, поскольку оно возбуждается другим к тому, чтобы быть возбуждающим; оно так же непосредственно и теряет эту данную ему определенность, ибо последняя переходит к другому или, лучше сказать, уже перешла к нему; чуждое, возбуждающее силу [начало] выступает как всеобщая среда, но только благодаря тому, что к этому возбудила его сила; а это значит, что она так устанавливает его и скорее сама есть по существу всеобщая среда; она так устанавливает возбуждающее [начало] потому, что это другое определение для нее существенно, т. е. потому что она сама, вернее, есть это определение35.

Дабы еще более проникнуть в понятие этого движения, мы можем обратить внимание еще на то, что сами различия выступают в двойном различии: во-первых, как различия содержания, когда одна крайность есть рефлектированная в себя сила, а другая есть среда материй; во-вторых, как различия формы, когда одна крайность есть то, что возбуждает, а другая – то, что возбуждается, первое – активно, второе – пассивно. Со стороны различия содержания они различны вообще или для нас; со стороны же различия формы они самостоятельны, в своем соотношении отделяясь друг от друга и противополагаясь друг другу. Для сознания, таким образом, в восприятии движения силы выясняется, что крайности, рассматриваемые с обеих этих сторон, не представляют собой чего-либо в себе, но эти стороны, в которых должна была устойчиво существовать их различенная сущность, суть только исчезающие моменты, непосредственный переход каждой стороны в противоположную. Но для нас, как указано выше, выяснилось еще и то, что различия как различия содержания и формы сами по себе исчезли, и по своему существу деятельное, возбуждающее или для-себя-сущее было со стороны формы тем же, что со стороны содержания проявлялось как оттесненная обратно в себя сила; пассивное, возбуждаемое или сущее для иного было со стороны формы тем же, что со стороны содержания проявлялось как всеобщая среда многих материй.

Из этого видно, что понятие силы благодаря удвоению в две силы становится действительным, и видно, как оно становится таковым. Эти две силы существуют как для себя сущие сущности; но их существование есть такое движение друг по отношению к другу, что их бытие есть скорее чистая установленность через нечто иное, т. е., что их бытие скорее имеет чистое значение исчезания. Они существуют не как крайние термины, которые удержали бы для себя что-нибудь прочное и только пересылали бы какое-нибудь внешнее свойство друг другу в средний термин и в точку их соприкосновения; то, что они суть, они суть только в этом среднем термине и в этом соприкосновении. Здесь непосредственно имеется как оттесненность обратно в себя, т. е. для-себя-бытие силы, так и внешнее проявление, как возбуждение, так и возбуждаемость; эти моменты, таким образом, не распределены между двумя самостоятельными крайними терминами, которые только враждебно противостояли бы друг другу, а их сущность попросту в том, что каждый момент есть только благодаря другому, и то, что есть таким образом каждая сила благодаря другому моменту, тем она непосредственно уже не является, так как она оказывается таковой благодаря другому моменту. На деле, следовательно, у этих сил нет собственных субстанций, которые были бы их носителями и сохраняли их. Понятие силы сохраняется, напротив, как сущность в самой ее действительности; сила как действительная сила состоит просто лишь во внешнем проявлении, которое в то же время есть не что иное, как снятие себя самого. Эта действительная сила, представляемая свободной от своего внешнего проявления и сущей для себя, есть сила, оттесненная обратно в себя; но эта определенность на деле, как оказалось, сама есть только момент внешнего проявления. Истина силы остается, следовательно, только мыслью о ней; и моменты ее действительности вместе с ее субстанциями и с ее движением, будучи лишены опоры, сваливаются в некоторое неразличимое единство, которое не есть оттесненная обратно в себя сила (ибо последняя сама есть только такой момент), а есть ее понятие как понятие. Реализация силы, следовательно, есть в то же время потеря реальности; она стала здесь, напротив, чем-то совершенно иным, а именно той всеобщностью, которую рассудок сперва или непосредственно признает ее сущностью и которая оказывается также ее сущностью в ее долженствующей быть реальности, [т. е.] в действительных субстанциях.

Поскольку мы рассматриваем первое всеобщее как понятие рассудка, где сила еще не есть для себя, постольку теперь второе всеобщее есть ее сущность, как она проявляется в себе и для себя. Или, наоборот, если мы рассматриваем первое всеобщее как то непосредственное, которое должно было быть действительным предметом для сознания, то это второе всеобщее определено как негативное чувственно-предметной силы; оно есть сила как она есть в своей истинной сущности лишь в качестве предмета рассудка; первое всеобщее было бы оттесненной обратно в себя силой или силой в качестве субстанции; а это второе всеобщее есть «внутреннее» вещей как «внутреннее», которое тождественно с понятием как понятием.

(αα) Внутреннее, явление, рассудок.

Эта подлинная сущность вещей определилась теперь таким образом, что она не есть непосредственно для сознания, а что это последнее имеет опосредствованное отношение к «внутреннему» и в качестве рассудка проникает взором сквозь этот средний термин игры сил к истинной скрытой основе (Hintergrund) вещей. Средний термин, смыкающий оба крайние, рассудок и «внутреннее», есть развитое бытие силы, которое для самого рассудка теперь уже есть исчезание. Оно называется поэтому явлением (Erscheinung), ибо видимостью (БсЬет) мы называем то бытие, которое непосредственно в себе самом есть небытие. Но оно – не только видимость, но и явление, некоторое целое видимости. Именно это целое как целое, или всеобщее, и составляет «внутреннее», игру сил как рефлексию его в себя самого. В нем для сознания предметно установлены сущности восприятия так, как они суть в себе, т. е. как моменты, которые, не имея покоя и бытия, превращаются непосредственно в противоположное, – «одно» непосредственно превращается во всеобщее, существенное – непосредственно в несущественное и обратно. Эта игра сил есть поэтому развившееся негативное; но истина его есть положительное, т. е. всеобщее, в-себе-сущий предмет. – Бытие его для сознания опосредствовано движением явления, в котором бытие восприятия и чувственно-предметное вообще имеют только негативное значение, сознание, следовательно, отсюда рефлектируется в себя как в истинное, но в качестве сознания снова возводит это истинное в предметное «внутреннее» и различает эту рефлексию вещей от своей рефлексии в себя самого, так же, как и опосредствующее движение есть для него еще некоторое предметное движение. Посему это «внутреннее» есть для сознания некоторый крайний термин по отношению к нему; но оно для него потому истинное, что сознание в нем как в [бытии] в себе обладает вместе с тем достоверностью себя самого или моментом своего для-себя-бытия; но этого основания оно еще не сознает, ибо для-себя-бытие, которое само по себе должно содержать «внутреннее», было бы не чем иным, как негативным движением; но это последнее для сознания остается еще предметным исчезающим явлением, оно еще не есть его собственное для-себя-бытие; «внутреннее» поэтому для него, конечно, понятие, но оно еще не знает природы понятия.