– Ты давно здесь? – спросила я, сообразив, что он, должно быть, тихонько дул на меня.

– Достаточно долго, чтобы понять, чем ты тут занимаешься, пока меня нет, лентяйка!

– Я прилегла только на пять минут, прежде чем загрузить стиральную машину! – возмутилась я. – Между прочим, я уже пропылесосила весь дом.

– Эй, я же шучу! – перебил Джейми. – В конце концов, сегодня воскресенье, так почему бы тебе не поваляться? Ну-ка, подвинься. Гамак большой, места для двоих хватит.

– Ты уверен? – спросила я, пытаясь подвинуться так, чтобы не вывалиться.

Разумеется, Джейми был уверен. Должно быть, он уже лежал в гамаке со своей Гарриет. Или с девочками.

Спустя пару минут мы лежали в гамаке, повернувшись друг к другу. Наши лица были так близко, что Джейми, наверное, мог бы сосчитать все веснушки, которыми разукрасило мой нос весеннее солнце.

Вот он улыбнулся, и от уголков его глаз поползли к вискам счастливые морщинки. Я тоже улыбнулась, чувствуя себя так, словно находилась в теплом и мягком коконе. Накануне вечером, вернувшись из ресторана, мы занимались медленным, дремотным сексом, который казался таким же густым и сладким, как шоколадный соус в моем ресторанном десерте. Сейчас ладонь Джейми так же неторопливо путешествовала вниз по моему боку к бедру, снова и снова повторяя одно и то же движение, от которого по коже бежали мурашки, а низ живота начинало покалывать тупыми иголочками желания. В какой-то момент я не выдержала. Подавшись вперед, я прижалась к Джейми и начала гладить его по спине. Через несколько мгновений мы поцеловались – сперва медленно, лениво, потом со все нарастающим нетерпением.

Я ждала, что Джейми вот-вот предложит перейти в дом, в спальню, но ничего такого он не сказал. Вместо этого он выбрался из гамака и, наклонившись надо мной, начал быстро раздевать меня прямо здесь, в саду!

– Ты что! Увидят! – шепотом воскликнула я, прикрывая руками голую грудь.

– Не увидят. – Джейми махнул рукой в сторону густых деревьев, за которыми находился соседский дом. – Оттуда эта часть сада не просматривается.

– А вдруг почтальон принесет срочное письмо или посылку? Он может войти в заднюю калитку, – возразила я, но мои протесты сразу ослабели, когда Джейми медленно потащил с меня шорты, одновременно осыпая поцелуями мои бедра. Кроме того, гамак подо мной начал потихоньку раскачиваться, и мне приходилось прилагать некоторые усилия, чтобы не вывалиться из сетки.

– Никто сюда не войдет, – сказал Джейми.

И прежде чем я успела опомниться, он уже стащил с меня трусики и начал творить губами самое изысканное волшебство, какое я только знала.

Некоторое время спустя мы оба – довольные и потные – снова лежали в гамаке.

– Ух ты! – выдохнула я. – Это было просто божественно!

– А то! – согласился Джейми, слегка раскачивая гамак.

После изысканного, медленного секса мое тело словно расплавилось, превратилось в густую тягучую жидкость, мне казалось, еще немного – и я протеку сквозь ячейки гамака на траву. Я была уверена, что и Джейми готов задремать, но ошиблась. Спустя несколько минут он сказал с неожиданным воодушевлением в голосе:

– Вставай. Я хочу отвезти тебя в Кембридж и покатать на плоскодонке.

– На плоскодонке?

– Да. Это такая длинная лодка с плоским днищем, которую нужно толкать шестом.

В его голосе прозвучали саркастические нотки, и я несильно шлепнула его по руке.

– Я знаю, что такое плоскодонка! Просто твое предложение, гм-м… застало меня врасплох.

Джейми рассмеялся.

– Идем. Мы доплывем до Гранчестера и выпьем там чаю. Я знаю очень хорошее кафе со столиками, установленными в старом яблоневом саду. Тебе понравится.

Предложение и в самом деле звучало заманчиво, но… Почему нам так необходимо отправляться туда именно сегодня? Сейчас?

Видимо, какая-то необходимость все же существовала, поскольку Джейми неожиданно преисполнился энергии (в такие моменты он всегда напоминал мне пса, который суетится и виляет хвостом в предвкушении прогулки). Он буквально вытряхнул меня из гамака, загнал в дом, и пока я принимала душ и переодевалась, заказал по Интернету лодку и столик в кафе.

Погода стояла великолепная, и прогулка получилась что надо. Ловко орудуя шестом, Джейми толкал нашу лодку по реке, на берегах которой высились величественные старинные здания знаменитого университета. Я любовалась архитектурой, его мускулистыми руками, стаями лебедей и уток и улыбалась при виде других плоскодонок, набитых университетской молодежью. Один парень, желая произвести впечатление на свою подружку, слишком сильно налег на шест, который тут же завяз в речном дне, и бедняга едва не остался висеть на нем посередине реки. «Осторожнее, Фредди! – крикнула ему девушка. – Не то мне придется тебя спасать!»

Я снова улыбнулась, на этот раз – своим воспоминаниям. Марк однажды действительно свалился в воду, когда катал свою тогдашнюю девушку на плоскодонке и точно так же «завязил» шест в илистом дне. Как, бишь, ее звали? Сью? Мэри? Как бы там ни было, именно она рассказала нам об этом случае за ужином у Ричарда и Сильвии, живописав, как Марк не смог вернуться в лодку и вылез на берег весь в тине и водорослях.

– Чему ты улыбаешься? – спросил Джейми.

– Так просто, – ответила я. – Мне нравится кататься на плоскодонке.

– Минут через десять мы будем пить чай и угощаться клубникой со сливками в тени яблоневого сада.

– Звучит замечательно, – сказала я и, затолкав воспоминание о перепачканном тиной Марке поглубже, поудобнее уселась на скамье, чтобы без помех любоваться видами.

Марка я снова увидела только в начале июня, когда он приехал в Или (разумеется, вместе с Грейс) на знаменитый фестиваль фолк-рока. Фестиваль проходил здесь каждый год на том самом поле, по которому Мило так любил носиться за поездами. Грейс оказалась настоящей фанаткой этого музыкального направления – как я узнала, она уже много лет приезжала на Илийский фестиваль. Я была к фолк-року практически равнодушна, но Джейми он нравился, поэтому я не возражала.

– Джейми! – воскликнула Грейс и широко развела руки, когда – ровно в десять утра – выбралась из автомобиля, припаркованного напротив нашего дома.

– Привет, Грейси! – Просияв, Джейми крепко ее обнял. – Привет, Марк. Рад тебя видеть.

Когда он наконец выпустил Грейс из объятий, его левая щека оказалась вымазана ее красной помадой. Грейс устроила целое представление, долго и тщательно стирая пятно платком, и только потом повернулась в мою сторону.

– Как поживаешь, Бет? – спросила она и, смерив меня взглядом, расцеловала в обе щеки. – Тебе очень идет это платье в народном стиле. У тебя в Восточном Лондоне в таких обычно не ходят.

Сама Грейс была в обтягивающих белых джинсах (я бы такие