– Охотники… – протянул Василий Севастьянович. – Значит, не врал старый хрыч – имеются такие…

Старым хрычом был для него Синягин? Сам-то тоже не из молоденьких…

Я снял карабин с предохранителя, опустил на глаза прибор ночного видения. Шагнул на берег.

– С Богом! – напутствовал меня старик. – Не геройствуй там дуриком…

– Да какой из меня герой… Услышите пальбу – не ждите, отплывайте. Обернется дело плохо – к лодке прорываться не буду, попробую уйти вплавь.

– Смотри, Серега, даром что июнь – вода ледяная. Хватанет судорога – мигом сыграешь в Чапая.

– Ничего, приходилось и зимой плавать… – ответил я, от души надеясь, что открывать купальный сезон в Кети всё же не придется. И пошагал в сторону поселка временных.

Польша, Бронино, август-сентябрь 1831 года

Отрывки из рапорта штабс-капитана Клемчинского графу Бенкендорфу А. X., шефу жандармов и начальнику III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Любопытно, что рапорт вопреки тогдашней субординации отправлен в обход непосредственного руководителя – начальника Виленского жандармского дивизиона полковника Берга. Орфография оригинала приведена в соответствие с современными правилами написания.

(вводная часть рапорта опущена)

…Для проверки сообщения в сторону Бронинской пущи выдвинулся Атаманский казачий полк под командованием генерал-майора Кузнецова, каковым и был обнаружен арьергард неприятеля. Не сомневаюсь, что у Вашего Превосходительства имеется исчерпывающая информация о ходе воспоследовавшей за сим баталии, посему немедленно перехожу к докладу об исполнении поручения Вашего Превосходительства.

Следующим утром, 6 дня августа месяца, я выступил в направлении замка графа Ксаверия Браницкого, имея во временном подчинении команду в составе казачьего урядника Сугареева и 26 нижних чинов. В три часа пополудни в избранном якобы для привала постоялом дворе «Рудна Марийка» у меня состоялась встреча с лично известным Вашему Превосходительству агентом Лотосом, краткий отчет о коей прилагается для Вашего рассмотрения. В видах предотвращения нежелательного разглашения беседа проходила в общем зале, на французском языке, под видом разговора двух случайно встретившихся незнакомых людей благородного сословия. Среди прочего Лотос подтвердил информацию о том, что молодой граф Ксаверий получил за последние месяцы 3 или 4 письма из Варшавы, от известного Вашему Превосходительству государственного преступника Иоахима Лелевеля, именующего себя «председателем Патриотического комитета». О содержании сих писем агент Лотос мог лишь догадываться, но не сомневался в их подстрекательском характере. После чего агент Лотос сообщил мне своё приватное мнение, совпадающее, по его словам, с мнением других близко знавших графа Ксаверия персон. Граф Ксаверий Браницкий, по уверениям Лотоса, совершенно утерял былой интерес к политике и к прожектам восстановления Речи Посполитой после своей женитьбы, воспоследовавшей в августе позапрошлого, 1829, года. И к событиям, имевшим место после ноябрьского выступления врагов престола в Варшаве, отнесся равнодушно. На мой вопрос о политических симпатиях молодой графини Элеоноры Браницкой агент Лотос затруднился с ответом. По его словам, брак графа Ксаверия рассматривался в обществе как полнейший мезальянс (в оригинале последнее слово написано по-французски) и послужил причиной резкого сокращения круга знакомств молодой четы. Сам Лотос лишь дважды встречался с графиней, сколько-либо приватных бесед с ней не имел и опасается строить досужие домыслы о…

(две следующие страницы рапорта опущены)

…граф заявил неудовольствие по поводу обыска, произведенного казаками подчиненной мне команды в костеле местечка Бронино (подробности обыска и опись изъятого изложены рапортом на имя полковника Берга от августа двенадцатого дня сего года). В ответ мною были изложены резоны, вызвавшие вышеупомянутый обыск, вполне удовлетворившие графа Ксаверия. Имя агента Лотоса, сообщившего про тайный склад оружия мятежников, мною не упоминалось.

При нашей беседе присутствовала графиня Элеонора, но участия в разговоре не принимала, лишь сказала мужу два или три слова по-польски, позволив мне тем самым допустить, что ни русским, ни французским языками графиня не владеет.

Внешность графини заслуживает отдельного внимания Вашего Превосходительства. Высокая, мужеподобная, не менее одиннадцати вершков роста,[5]очень крупного телосложения. Черты лица, укрытого густой вуалеткой, мне разглядеть не удалось. Тем не менее можно было сделать вывод, что граф женился на женщине низкого сословия, отнюдь не прельстившись красотой невесты.

Вечером того же дня у меня состоялась очередная секретная встреча с агентом Лотосом. После получения оговоренного вознаграждения за предыдущую информацию Лотос сообщил следующее: граф Ксаверий, вопреки предшествующим наблюдениям, поддерживает связь с мятежниками и врагами престола, каковая связь осуществляется через графиню Элеонору. Согласно последним данным, полученным Лотосом, она не живет в замке, бывая там наездами, и почти постоянно находится в охотничьей усадьбе, расположенной в 11 верстах, на опушке Бронинской пущи. Означенная усадьба ранее весьма часто посещалась покойным отцом графа Ксаверия и им самим в видах охоты, но в последние три года забава сия совершенно заброшена графом.

Далее Лотос сообщил, что по полученным из самых достоверных источников сведениям в охотничью усадьбу неоднократно приезжали (всякий раз под покровом ночи) крытые груженые повозки, сопровождаемые людьми, никому в Бронино не известными. Имена своих конфидентов Лотос называть не стал, ссылаясь на предшествующую нашу с ним договоренность, но выразил уверенность, что владения графа Браницкого служат перевалочным пунктом для оружия и припасов, получаемых армией польских мятежников. И поелику он, Лотос…

(три следующие страницы рапорта опущены)

…с местным обывателем Кемьпинским, известным своим благонадежным образом мысли. Разговор происходил на польском наречии, в помещении принадлежавшей оному Кемьпинскому мельницы.

Отчасти Кемьпинский подтвердил рассказ покойного Лотоса об охотничьей усадьбе графа Ксаверия. Действительно, граф, доселе самозабвенно увлекавшийся охотой, незадолго до своей женитьбы забросил сие занятие, что нанесло местным обывателям немалый ущерб, выражающийся в растерзании расплодившимися волками и иными хищниками скота, принадлежащего означенным обывателям. Также Кемьпинский подтвердил сообщение о груженых повозках, скрытно проезжавших в охотничью усадьбу как раз мимо мельницы, и дополнил оное сообщение новым наблюдением: судя по глубине остающейся колеи, обратно повозки уезжали порожними. Помимо того, он высказал предположение, что в Бронинской пуще до сей поры скрывается крупный отряд поляков-инсургентов, испытывающий недостаток в провианте, ибо количество исчезающего скота трудно объяснить единственно прожорливостью волков, не проявляющих в теплое время года свои хищные наклонности в полной мере. На сём беседа моя с Кемьпинским завершилась. (Отдельно замечу Вашему Превосходительству, что, если прожект распространения жандармского надзора на замиренные губернии Царства Польского получит Высочайшее одобрение, преемнику моему имеет смысл произвести вербовку мельника Кемьпинского, ибо услуги, которые он может оказать нам, весьма важны вследствие его широких связей в польском среднем обществе.) После чего я в сопровождении доктора Викслера и урядника Сугареева отправился на осмотр места происшествия. С позволения Вашего Превосходительства опускаю описание растерзанного тела, подробности нанесенных повреждений изложены в прилагаемом медицинском заключении. Лишь отмечу, что носимый покойным, как лицом духовного звания, наперсный православный крест оказался прокушен(подчеркнуто автором документа) почти насквозь, что свидетельствует об изрядной силе челюстей зверя и никак не позволяет обвинить в убийстве Лотоса бродячую собаку, количество коих приумножилось за время проведения боевых действий.