Полеты далеки от идеальных условий. Самолет виляет из стороны в сторону и раскачивается, пропеллер – вращается, двигатель – шумит, без сомнения, за ним потянется шлейф дыма.

А еще в небе много света. Краска отражает свет, а небо – его источник. Если мой замаскированный самолет станет летать между врагом и ярким небом, то будет выглядеть как темный силуэт, как летательный аппарат месье Блерио. Это объект, который блокирует свет, а не отражает его. Возьмем диаметрально противоположный случай – что если небо будет не ясным, а низко над землей повиснут мрачные тучи, предвещающие дождь? Что, если мой пилот, отправившись на вылазку днем на серебристо-синем самолете, вынужден будет вернуться в сгущающихся сумерках?

Мой разум сначала избегал подобных мыслей, но не отбрасывал, словно кружил вокруг них.

Я мало знал о науке маскировки и жалел, что не хватило ума выяснить побольше перед отъездом из Лондона. Мне было известно, почему британская армия одевает своих солдат в хаки – это наследие Великого Индийского мятежа [21]. Тогда боевое снаряжение выкрасили в тусклый коричневато-желтый цвет, чтобы обмундирование сливалось с пыльным пейзажем. До этого армии традиционно облачали солдат в яркие цвета – красный, синий, белый, – отчасти, чтобы впечатлить и запугать противника, но, кроме того, яркая униформа позволяла быстро распознать своих. Все пришлось менять в ходе индийской кампании. Эта война была мобильной и нерегламентированной, и армия оказалась в невыгодном положении. Британским солдатам пришлось бороться с врагами, которые быстро бегали, прятались, расставляли ловушки, растворялись на темных улицах, если их преследовали, они отлично знали местность и бессовестно ею пользовались. Форма цвета хаки стала попыткой дать отпор хотя бы отдаленно на тех же условиях.

Я слышал о новом типе камуфляжа, который экспериментально применяли на кораблях: это были рисованные узоры, но их наносили не в попытке скрыть корабль или заставить его слиться с фоном, а скорее, чтобы сбить наблюдателя с толку. Врагу сложно было определить, в каком направлении движется цель. Британские торговые суда подвергались нападению немецких подлодок практически с первых дней войны. Подлодки изучали объекты и прицеливались с помощью перископа. Когда громоздкие оптические механизмы высовывались из воды, внимательные впередсмотрящие на британских конвойных кораблях быстро засекали их, поэтому перископ поднимали всего на несколько секунд за раз. Идея зрительной дезориентации состояла в том, что асимметричный контур сбивал с толку капитана немецкой лодки, когда тот нацеливал торпеды.

Тактика оказалась успешной: тоннаж потерянных кораблей значительно снизился после того, как стали применять данную технику. У меня появилась пара мыслей, несколько идей, возможный вариант использования аналогичного приема и в случае с британским самолетом-шпионом.

Одна из классических уловок иллюзиониста заключается в том, чтобы расположить зеркало, наклоненное под определенным углом, между предметом, который, по замыслу, должен исчезнуть, и зрителями, смотрящими на него. Например, зеркало, установленное наискосок под столиком на четырех ножках, не только порождает иллюзию, что это самый обычный стол (в общем-то это и есть самый обычный стол на четырех ножках), но создает за ним дополнительное пространство, где с легкостью можно спрятать что-то или кого-то.

Еще больше всего можно придумать с полупосеребренными зеркалами и даже с простым стеклом. Если его освещать соответствующим образом, оставив позади темное пространство, то оно превращается во вполне убедительное зеркало, когда свет направлен из одной точки, и становится прозрачным, если огни внезапно или даже постепенно начинают светить из другой.

Однако сложно представить, как использовать зеркала, чтобы скрыть самолет. Проблемы кажутся непреодолимыми. Стекло тяжелое, и если пытаться спрятать самолет с помощью зеркала, то оно должно быть размером с саму машину. Я понятия не имел, какой груз могут поднимать современные боевые аппараты, но серьезно сомневался, что капитан Бартлетт и его соратники захотят отправиться на задание с огромным зеркалом под брюхом самолета, да и вообще взлетят.

Разумеется, это еще ничего в сравнении с основной проблемой – как правильно высчитать нужный угол и как добиться требуемого эффекта. Если подвесить зеркало горизонтально под самолетом, при условии, что это осуществимо, в нем будет отражаться только земля.

Я ненадолго задумался, можно ли использовать какой-то другой отражающий материал, скажем, легкую ткань, что-то типа тонкой наружной оболочки, какую применяют для заполненных газом аэростатов. Если нечто подобное покрыть серебряной светоотражающей краской, а потом натянуть достаточно туго, чтобы материал и впрямь мог отражать…

Возможно, если два самолета смогут лететь бок о бок, поддерживая строго определенное расстояние между ними, и при этом между ними будет растянута посеребренная ткань… Как это поможет скрыть их присутствие?

Я ворочался. Я не мог выбраться из тупика.

Потом я посмотрел в сторону маленького грязного окошка, через которое проклюнулись первые предзакатные отблески. Мне отчаянно хотелось, чтобы эта долгая и болезненная ночь закончилась. Я лежал неподвижно, пытаясь контролировать дыхание, и слушал кошмарный, но странным образом гипнотизирующий грохот далекой войны, но то ли я теперь уехал слишком далеко, то ли пушки наконец смолкли. Это был момент мира, ну, или по крайней мере временного прекращения насилия. Я мог представить себе несчастных людей на линии фронта, съежившихся в окопах, увязших в грязи и нечистотах, наконец сумевших урвать немного сна.

Я знал, что сейчас, в этой тишине, стоит попытаться еще пару часов поспать, прежде чем придется вставать, но тут мне неожиданно пришла в голову одна идея.

Есть еще одни способ, каким фокусники создают иллюзию исчезновения. На самом деле это основной сценический прием, который используют почти во всех трюках, какие вы только видели. Речь об искусстве дезориентации.

Она бывает двух видов. Во-первых, можно манипулировать ожиданиями зрителей, давая им возможность вспомнить о собственных знаниях, касающихся нормального мира, после чего публика предполагает, что эти правила применимы и к тому, что они наблюдают во время выполнения трюка.

Скажем, фокусник начинает делать что-то с куриным яйцом. Бóльшая часть людей предположит, что яйцо, которое они видят, совершенно обычное, а вовсе не «подготовленное» каким-то особым образом. Хороший фокусник подкрепит их предположения, обращаясь с яйцом очень бережно, словно боится, что оно треснет или разобьется, или подшутит над тем, что произойдет, если он по неосторожности его уронит. Это помогает рассеять подозрения о любой возможной подготовке и укрепит инстинктивную веру зрителей в нормальность того, что они видят. Иллюзионист не должен напрямую заявлять, что конкретно он делает, или пытаться рассказать публике о яйце. Простой и знакомый внешний вид – это уловка. Подкрепив ваши предположения, фокусник может затем совершить что-то необычное с предметом, находящимся у него в руках. Тот выглядит как яйцо, по форме напоминает яйцо, и все думают, что это оно и есть, но затем иллюзионист вытворяет с этим якобы яйцом нечто невообразимое.