тех пор как Креста помогла ей в Залиндове вернуть боевой дух, она отчаянно жаждала вернуться к друзьям и к брату, а теперь, сбежав от Навока, вернувшись в Эвалон, наконец могла это осуществить.

Только… Она не представляла, где они. Может, Джарен, Кэлдон и Наари остались в Валлении и прячутся где-то в городе? Остался ли Торелл верен Зулике, служит ли на ее стороне? Сбежал ли Типп от Рессинды и повстанцев, в безопасности ли он?

Кива знала только одно: задерживаться в Стоунфордже нельзя. Поговорить с Голдриком – а потом оставить его с Эшлин и отправиться на юг. Если она правильно помнила карту, от Стоунфорджа полдня езды до Ламонта, угнездившегося у подножия гор Танестра. До Валлении были сотни миль, но, если Кива собиралась разыскать своих друзей и Торелла, начинать следовало именно со столицы.

– Ты что-то притихла, – заметила Эшлин, пока они шагали по залитой лунным светом тропинке. Деревня осталась далеко позади, но впереди виднелись другие огни – похоже, они уже близко к цели.

– Задумалась, – ответила Кива, вдруг засомневавшись, правильно ли понимает, как относится к ней принцесса. Эшлин ведь из Валлентисов, а еще она генерал. Она вообще позволит Киве уйти или Кива теперь снова просто пленница?

– Насчет чего? – продолжала расспросы Эшлин.

Обдумав, что ответить, Кива спросила:

– Зачем ты помогла мне сбежать? Ты знаешь, из какой я семьи и что сделала моя сестра. Ты говорила, что Джарен и Кэлдон не хотели бы, чтобы я вышла замуж против своей воли, но… Я не уверена, есть ли им до меня дело, учитывая все, что случилось. – С болью в сердце она продолжила: – Не понимаю, почему ты просто не предоставила меня судьбе.

Эшлин ответила не сразу, и Кива слышала лишь сверчков, шагая по темной тропе, пока принцесса наконец не произнесла:

– Как я уже говорила, я собиралась покинуть Блэкмаунт, когда узнала, что тебя забирают из Залиндова. А осталась, потому что хотела выяснить, что с тобой собирается делать Навок, и, признаю, из любопытства тоже. Я слышала, как ты близка с моей семьей, как они тебя любят, но после того, как раскрылась твоя тайна, я решила, что ты просто обманом завоевала их любовь, а сама никаких чувств к ним не питаешь. Я готовилась возненавидеть тебя – как и оставить тебя в Задрии, если окажется, что мои предположения были верны.

Она повернулась и взглянула Киве в глаза.

– Но ты, напротив, удивила меня. Сразу начала поносить собственного предка, обвинять свою сестру, при этом защищая мою семью. Все твои чувства, твоя верность были написаны у тебя на лице. И тогда я поняла, что не смогу оставить тебя там.

Киве ни с того ни с сего обожгло глаза.

– Спасибо тебе, – выдавила она. – Без тебя было бы куда сложнее сбежать.

Эшлин фыркнула:

– Без меня ты бы сейчас подвенечное платье примеряла.

Кива передернулась, а потом заставила себя задать вопрос:

– Навок освободил меня из Залиндова, ты освободила меня от Навока… Что со мной будет теперь?

Эшлин пнула камешек с дороги.

– Давай подождем и посмотрим, что ждет нас впереди, а потом уже решим – и это нас обеих касается.

Нахмурившись, Кива посмотрела на приближающиеся огни.

– Что ты имеешь в виду?

– Я Валлентис, – подчеркнула Эшлин. – Это значит, что формально я враг королевства. До меня доходили слухи, что у Зулики возникли сложности с присягой армии Эвалона – моей армии, – но до Задрии новости добираются с трудом, так что все могло измениться. Я понятия не имею, как нас встретят в Стоунфордже, не обратятся ли мои собственные солдаты против меня.

Кива споткнулась и выдавила:

– Тогда зачем мы туда идем?

– Потому что я надеюсь – и предполагаю, – что они все еще мне верны, – ответила Эшлин. В ее голосе прозвучала нотка тревоги, но потом исчезла. – А если нет, им все равно следует услышать новости из Мирравена. Можешь повернуть назад, если хочешь, но мне нужно довести дело до конца.

«Можешь повернуть назад, если хочешь…»

У Кивы гора с плеч упала, когда она поняла, что Эшлин не собирается держать ее в плену. Теперь она оказалась по-настоящему свободна, а это значило, что впервые за долгое время может сама выбирать дорогу.

– Я тебя не брошу, – ответила Кива. Когда-нибудь ей пришлось бы, если она собиралась разыскать друзей и брата. Но не теперь. – Вместе влипнем.

Эшлин чуть улыбнулась, но потом закусила губу и отвела взгляд, а на лице появилось непонятное выражение.

– Что? – встревоженно спросила Кива.

Эшлин неохотно произнесла:

– Я понимаю, несколько месяцев прошло, но когда ты в последний раз видела моего брата… Как он себя вел?

Кива моргнула. Из всех вещей, о которых могла спросить Эшлин: о семье Кивы, о Зулике, о повстанцах, даже о ее даре Корентинов – этого она ожидала меньше всего. Но тут она вспомнила, что Кэлдон избегал сестру последние три года, с тех самых пор, как их родители погибли в кораблекрушении. Один взгляд на лицо Эшлин подсказал Киве, что эта отчужденность была исключительно односторонней.

– Он был… – Кива умолкла, не зная, как описать, каким был Кэлдон.

Эшлин вздохнула и собралась; меж деревьев уже мелькала ограда.

– Забудь. Не нужно было спрашивать.

– Нет, просто… – вновь попыталась Кива. – В смысле…

Она с досадой вздохнула и призналась:

– Да я не знаю, как ответить. Кэлдон – один из лучших людей, кого я знаю, но еще он ужасно бесит. И несмотря на это, он заставил меня полюбить его как родного брата. Я в жизни… – Киве пришлось откашляться, такие чувства ее охватили, – в жизни не встречала никого более верного. Верного мне и остальным.

Повисла тяжелая тишина, а потом Эшлин прошептала:

– Я по нему скучаю.

В этих словах было столько грусти, что Кива потянулась коснуться плеча принцессы, но едва она шевельнулась, как заныл ожог: похоже, молочная дымка наконец прекратила действовать. Но даже так боль была уже не та, что прежде, а когда Кива оттянула воротник, она увидела, что рана успела покрыться корочкой и как будто даже подзажить.

Кива потрясенно охнула и остановилась посреди тропы, пытаясь разглядеть получше.

Эшлин удовлетворенно хмыкнула.

– Яд там или не яд, а Змеиный Поцелуй творит чудеса.

– Вот как он работает? – пораженно спросила Кива.

– Если не убивает, – подтвердила Эшлин и подтолкнула Киву вперед. – Обычно риск того не стоит, но нас ждала неделя тяжелой дороги, и я боялась, что твоя рана нас задержит. Отчаянные меры, все такое.

Кива выразительно взглянула на принцессу:

– Ты сказала, что убивает он в