— О, Адам... — выдохнула Джина. Это было все, на что она надеялась, о чем мечтала, за что молилась. И теперь, глядя в глаза Адама, она знала, что впереди у них будет долгая и счастливая жизнь.

— Я очень скучал по тебе, — его взгляд лихорадочно метался по ее лицу. — С твоим уходом словно что-то оторвалось от меня. Все перестало иметь для меня значение. Джина, я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Снова была моей женой. Я люблю тебя, Джина. Будешь ли ты со мной? Дашь ли ты мне еще один шанс завести с тобой ребенка?

Джина была так ошеломлена этими словами, любовью, сияющей в его глазах, что могла даже простить отца за его непрошеное вмешательство.

— Я люблю тебя, Адам, — сказала она, легко касаясь ладонью его щеки.

— Слава богу, — прошептал он и, наклонившись, поцеловал ее.

В этом поцелуе было все — и отчаяние, и любовь, и жажда, которую Джина так хорошо помнила. Наконец, когда он отпустил ее, она произнесла:

— Я поеду с тобой, Адам, и у нас будет прекрасная жизнь вместе. Но...

- Но?

— Но о другом ребенке нам еще рано думать. — Она взяла его руку и положила на свой живот. — С нашим первым ребенком все в порядке.

— Что? Ты все еще...

- Да.

— Значит, твой отец...

— Да. — Джина поднялась на цыпочки и обняла его за шею.

— Старый хитрец, — проворчал Адам и, широко улыбнувшись, приподнял ее над землей и закружил вокруг себя. — Напомни мне купить ему бутылку виски, когда мы будем возвращаться домой.

— Договорились.

— Не скрепить ли печатью наш договор? - спросил Адам и, целуя жену, почувствовал, как его мир наконец обрел равновесие.