— Выйдите из машины, сеньора Грей!

Когда-то ее могло оскорбить такое обращение. Но не сейчас.

— Если ты хочешь избавиться от меня, тебе придется отстегнуть ремень безопасности, поднять меня и вынести из машины. Но предупреждаю, я буду пинаться и визжать.

Резким движением он включил мотор и поехал по дороге, ведущей к воротам. Автобус опередил их. Еще несколько секунд, и они уже мчались по шоссе на юг.

Следующие пять миль Джиллиан сосредоточенно составляла список причин, которые вызвали в Реми столь резкую перемену.

- Реми... — Во рту так пересохло, что она едва могла говорить. – Я… я правда не думала, что ты будешь возражать, чтобы я представила тебя как графа.

- Будь проклят этот титул! — Он будто выплюнул эти слова. — Есть что-то более важное. — На смуглом лице появилось отсутствующее выражение, будто он перенесся куда-то далеко.

- Было слишком шумно? Слишком хлопотно? — с болью в сердце выкрикнула она. — Ты уже жалеешь, что все это устроил?

У него сжались и словно побелели губы. Таким Джиллиан его еще не видела.

В памяти всплыл разговор с Марией. Что она тогда ей сказала? Что ей надо было видеть его лицо, когда он не мог найти ее... Что, когда Легация ушла от него, он за ней не поехал...

Джиллиан поняла, что он собирается свернуть на повороте к деревне Арджес. И тут сделала самый рискованный шаг за всю свою жизнь.

- Реми? Боюсь, что из-за волнения у меня началась головная боль. А у меня нет с собой болеутоляющих. Ты не мог бы остановиться около аптеки, чтобы я купила аспирин?

Ее неожиданная просьба словно вывела его из мрака. Он стрельнул в нее встревоженным взглядом. Через несколько минут нашел на тихой улочке аптеку и вернулся к машине с таблетками и бутылкой с водой.

— Спасибо. — Она проглотила две таблетки и запила водой, радуясь, что избавится от страшной сухости во рту.

— Боль не от глаза? — В голосе его слышалась такая озабоченность, что она решила — это импульс к дальнейшему развитию ее плана.

Она завинтила крышку на полупустой бутылке и положила ее на колени. Потом посмотрела на него.

— У меня болит голова, но не из-за глаза. Если ты помнишь, я как-то сказала, что дам тебе знать, чего я желаю больше всего, когда пройдет генеральное открытие. - Он глубоко вздохнул и замер. Собрав всю свою отвагу, Джиллиан продолжила: - Но, невозможно так долго ждать. Потому что я так люблю тебя, что почти не могу дышать. А когда человек не может дышать, у него все болит! Правда в том, что больше всего на свете я хочу быть твоей женой и любить тебя вечно.

— Джиллиан...

Чувства, какие он вложил в выкрикнутое имя, она приняла как ответ на ее вопросы, который она так долго ждала.

— Это правда, дорогой. Когда сегодня Франсин спросила, когда я вернусь на работу, я думала, ты вмешаешься и скажешь, что никогда не позволишь мне уехать. Потому что я не вынесу расстояния, которое будет нас разделять...

Она наклонилась к нему. Реми обнял ее и прижал к своему мускулистому телу. Он играл с ее волосами и шептал признания, которые она так долго ждала.

— Amorado[15], я хотел сегодня же вечером попросить тебя выйти за меня замуж. Но когда ты сказала своим друзьям, что собираешься вернуться к ним в декабре, я пришел в ужас. Мне надо было побыть одному, чтобы придумать план, как удержать тебя здесь.

— Реми, разве ты не знаешь, что я люблю тебя? — воскликнула она. — Отчаявшаяся, одноглазая американка, которая чуть не убила тебя тогда на дороге, втянувшая тебя в весьма сомнительный бизнес, жаждет заполучить своего любимого. Его тело, разум и душу. — Она шептала эти слова ему в губы и целовала его с такой бурной страстью, что сомнения не оставалось. Чувство вырвалось из-под контроля. — Я жадная собственница. Я не могу дождаться, когда стану сеньорой Гойо и буду носить твоих детей. Наше время пришло, если у тебя хватит смелости взять меня в жены.

Он целовал ее с дикой жадностью, но ей было все мало.

- Твоя отвага и красота захватили меня с того момента, как я вытащил тебя из машины, израненную, всю в крови, — быстро говорил он ей. — К тому времени, когда прибыл вертолет, я твердо решил, что ты будешь моей. Как долго ни пришлось бы ждать...

— Я влюбилась в тебя в больнице. — Покрывая поцелуями любимое лицо, она торопилась все

высказать ему: - Должна признаться, я думала, что никогда и никого не смогу любить. Но когда я проснулась после операции, возле меня сидел ты. И я поняла, что снова буду счастливой. Не знаю, откуда я это узнала, но я знала. Реми, ты самый удивительный человек, какого я знаю. Я люблю тебя, как никого бы полюбить не смогла. Наверное, наступит день, когда ты поймешь, что я никогда и не собиралась уходить от тебя...

— Mi corazon[16]. - Он крепче прижал ее к себе, зарылся лицом в золотую гриву ее волос. — С того дня, как ты вошла в мой дом, я каждую ночь сходил с ума. Я так хотел любить, тебя. Давай поскорее поженимся. Не могу больше проводить ночи без тебя.

— Да, любимый!

— Мы поженимся в поместье завтра, а медовый месяц проведем в Нью-Йорке. Я хочу встретиться с твоей семьей.

Радость охватила ее.

— Мы позвоним им сегодня вечером. — Он убаюкивал ее в своих объятиях. — Ты подумаешь, что я бессердечный, если я скажу, что благодарен этому несчастному случаю?

— Иначе мы бы могли никогда не встретиться.

- В тебе есть что-то такое, что с самого начала влекло меня. Теперь-то я знаю, что просто не мог бы жить без тебя. Клянусь, когда ты с Карлосом уехала в Мадрид, мой мир словно распался.

-А я надеялась, что ты приедешь за мной, - призналась она. — Когда ты сказал, что находишься

в холле отеля, у меня дрогнуло сердце. Я подумала,что самое заветное желание может исполниться... Только одна тень омрачала их будущее.

— А как быть с твоим братом, Реми? Я разговаривала с Марией в тот вечер, когда был пожар и...

— Знаю. Она сказала мне об этом на следующий день. Он давно хочет поговорить со мной. Наконец я готов выслушать его. Я пригласил его сегодня вечером в бар «Праведного Толедо».

— Пригласил? — Ее голос звенел от радости.

- Все из-за тебя, любимая. Я хочу, чтобы ты познакомилась с моим братом. Я люблю его, Джиллиан...

- Конечно, любишь. И он тоже тебя любит. Я сужу об этом по его глазам. Я видела его в тот день в Мадриде.

Реми кивнул.

- Я два года проклинал себя за то, что женился на женщине, которую едва знал. Она была способна на все. В том числе и на ложь, какую написала в записке. К несчастью, я поверил всему, что она написала о Хавьере.