переключить в голове. Я, получается, оборвал связь, перестал принимать сигнал, а тут надо просто передать, как по трубе!»

«…ладно ребят, надеюсь вы правы,» — опять голос, опять эта волна задрожала.

«Похоже она не подозревает о том, что говорит ещё и со мной», — сделал он вывод и снова сконцентрировался на волне. Он постарался представить, как волна дрожит, только не от слов Наташи, а от его.

Вдруг, в голове что-то щелкнуло, и Гришка увидел, как волна преобразилась: она стала более четкой, более яркой, и можно было определить, что волна идет точно из-за стенки. Он «схватил» ее (волну), он понял, как ей управлять, как общаться. Всего лишь надо было зафиксировать сигнал у себя, а не пытаться что-то перенаправить.

«Вот как надо! И говорить не нужно?! Это получается отдельная функция, как на компьютере!» Гришка повторил еще раз это действие, как до этого он делал с «включением» и «выключением», чтобы запомнить.

Он снова «схватил» волну и попробовал что-то «сказать», ему было страшно:

— «Наташа?»

— «Что? Кто это? Гриня, это ты?»

— «Да, я. Привет!»

— «Боже, что?! Как ты?! Я так переживала».

— «Я по тебе очень соскучился!»

— «Я тоже! Что? Тёма, Гришка здесь…то есть не слышишь?»

— «Наташ, я их тоже не слышу, я не вижу их сигнал».

— «Может они слишком далеко?»

— «Может быть. Ты не представляешь, как я рад с кем-то пообщаться.»

— «Я тоже очень рада. Как ты? Ты можешь двигаться?»

— «Нет, ещё…» — он резко вспомнил, — «Наташа! Срочно, скажи всем, что нельзя двигаться еще месяц! Срочно!»

— «Что? Почему? Об…Гришка говорит, что нельзя двигаться ещё месяц».

— «Наташ, ко мне приходили солдаты — кормить. Обычные солдаты, не врачи. Они проговорились случайно — думали, не слышу. Эти «пара-медики» специально ждут, когда мы начнем двигаться. Они…»

— «Стой! Почему? Я ничего не слышала об этом, ко мне приходили только врачи, они молчали и… Ребят, заткнитесь, иначе я оборву с вами связь!»

— «Я пытаюсь объяснить, Наташ. У них есть какая-то сыворотка что ли? Солдаты, когда базарили, назвали ее СПП2, но это не важно. Эта сыворотка то ли может подчинить нас, то ли что-то еще. Ну…Ну согласись, что они бы не стали превращать нас, без нашего же согласия в оружие, или кем мы теперь являемся? Они обязательно подстраховались».

— «Гриш, я тебе верю. Я сама ничего не слышала от этих. Что? (Пауза). Гриш, тут Тёма говорит, что слышал, что нам действительно собираются что-то ввести, какую-то инъекцию».

— «Вот, вот! Эти тоже, значит, проговорились, похоже их просто загоняло это начальство, они друг другу жаловались, что их все достало. Они говорили, что я и еще трое растут быстрее остальных. Кто четвертый из нас?

— «А! Это Никита. Он, кстати, больше всех радовался новому телу и возможностям, несмотря на то, что мы два месяца ничего не чувствовали. Непоседа!»

— «Передай и Артему, и Никите, что месяц двигаться нельзя, иначе они воспользуются этой сывороткой».

— «Хорошо. А почему месяц, Гриш?»

— «Ну эти, блин, сказали, что типа сейчас колоть рано, т. к. это может нас убить, нужно, чтобы мы начали двигаться и немного окрепли, а через месяц, по их словам, мы должны полностью окрепнуть, и чешуя должна начать расти, т. е. будет поздно, для введения сыворотки…я не уверен, но…честно — они так сказали, думая, что я не слышу».

— «Я верю, Гриш. Я скажу ребятам».

Он вздохнул с облегчением и добавил:

— «Я тебя люблю, Наташ».

Наступила пауза, довольно долгая.

— «Я тоже…», — ответила она спустя некоторое время.

Дальше она стала рассказывать всё, что ей сказал Гришка, а сам Гришка молчал, ему было чертовски приятно слышать её голос прямо у себя в голове. Теперь он точно знал, он не один, ребята живые и прибывают в таком же состоянии, что и он, теперь не придётся волноваться о том, что в них введут какую-то сыворотку, и они станут марионетками.

Наташа закончила повествование и снова обратилась к Гришке:

— «Гриш, тут ребята спрашивают, как ты себя чувствуешь?»

— «На много лучше, чем три дня назад. Я только тогда начал слышать. У меня вопрос к вам?»

— «Что за вопрос?»

— «А сколько вы осваивали новые способности? Ну вот это, ментальное общение и другое, как давно?»

— «Ну, Гриш, мы уже так неделю «развлекаемся», — она говорила добрым и ласковым голосом, — «Мы уже чуем, слышим, я научилась чувствовать тепло и, знаешь, у нас есть еще это…ну…в общем, оказывается мы теперь как киты, ну или летучие мыши…ну…какой бы пример привести еще?»

— «Ты про эхо-локацию?»

— «Да! Ты тоже научился?»

— «Буквально сегодня. Всему тому, что ты перечислила. Слышать и чуять, как уже сказал, я начал три дня назад».

— «Бедненький,» — она сделала паузу, — «Как ты думаешь, что с остальными?»

— «Эти гниды сказали, что мы растем быстрее остальных, значит они еще перестраиваются».

— «Понятно. Я вот одно не могу понять: допустим, мы обманем солдат и окрепнем, а дальше что? Если пытаться бежать, они застрелят… Тёма, я не с тобой!»

— «Наташ, послушай: во-первых, бежать надо в любом случае, эти гниды превратили нас в что-то…что-то. Заставили мучиться два месяца от боли и полной изоляции, планируют поработить, и они убили Виталия Марковича; во-вторых, этот «врач», мне противно его так называть, еще когда я мог слышать читал разные нотации о том, что мы будем крепки и невосприимчивы к обычному оружию, у нас шансов намного больше; и в-третьих, если мы будем действовать резко, то застанем их врасплох, они же не знают, что мы здесь замышляем. Согласна?»

— «Ну если ориентироваться только на твои слова, то шансы есть, в принципе логично рассуждаешь».

— «Спасибо. Ребятам скажи. Что они кстати думают?»

— «Хорошо…Только ответь еще на вопрос, пожалуйста».

— «Конечно, что хочешь спросить?»

— «Я не хочу показаться истеричкой, но…мне просто и интересно, и страшно. Как мы будем выглядеть? Ты можешь предположить? Я уже чувствую и ноги, и руки, и…»

Она замолчала. Гришка всё понял по голосу, что ей страшно за свой внешний вид, что для девушки очень важно, но всё же решился сказать правду:

— «Наташ, ты только не волнуйся, пожалуйста. Три дня назад, как раз, приходил главврач, который меня сюда привел, с солдатом, и этот солдат задал неуместный вопрос ему, однако главврач ответил…»

— «Что за вопрос?»

— «Эх: почему форма строения тела как у дракона?»

— «Что?! Ничего себе!»

— «Ты не волнуйся только…»

— «Я не волнуюсь, Гриш. Я даже не против».

— «Я ожидал другого», — с симпатией и удивлением в голосе «сказал» Гришка.

— «Ты не подумай. Я ведь