Во сне увидел, что идет он по улице и видит множество бегущих людей. Побежал и он за ними и спросил: «Почему вы бежите?» Отвечали ему в спешке: «Разве ты не знаешь, что святой наш учитель вот-вот произнесет проповедь?» Спросил их: «Кто сей учитель, которого вы трепещете столь великим трепетом?» Но из-за спешки вовсе ничего ему не ответили. Пошел он за ними, пока не пришел к дому – огромному и так богато убранному, что подобного убранства не видел он отроду. И был сей дом полон людей, и по лицам их было видно, что это – сильные мира сего. И шума в доме было больше, чем на улице, и услышал он, что все произносят в страхе и великой радости: «Вот сейчас наш святой учитель истолкует нам тайны Торы». Тем временем появился Бешт и стал толковать о тех самых устремлениях помыслов в микве. Встал против него человек, юный годами[135], и стал возражать. Спросил рабби Нахман: «Кто это?» Сказали ему, что это святой Ари. И долго продолжался спор, пока наконец не согласился святой Ари со словами Бешта. Тут и очнулся рабби Нахман ото сна. Сидел [против него] Бешт и сказал: «Нахман, я взял тебя с собой свидетелем, поведай же, на чьей стороне правда, разве не признал святой Ари мою правоту?» Затем закончил Бешт толкование и пошел себе.

(Сипурим нораим, 6)

Рассказывал святой рабби Яаков-Исраэль из Черкасс, как был привлечен святой рабби Яаков-Йосеф ѓа-Коѓен, бывший раввином в городах Шаргород, и Немиров, и Рашков, и Полонное, сочинитель книг Тольдот Яаков-Йосеф, и Порат Йосеф, и Цофнат паанеах, и Ктонет пасим, называемый всеми обычно Тольдот, да будет благословенна память святого праведника. И было: святой автор Тольдот раньше не знал Бешта, ибо никогда не видел того лицом к лицу, а только слышал о нем и не верил в него. Бешт же хотел привлечь его к себе. Однажды прибыл Бешт в город Шаргород, [было то] летней порой, ранним утром, в час, когда скотину выгоняли на выпас, а автор Тольдот тогда [был] раввином в Шаргороде. И встал Бешт со своей телегой на городской улице, и подозвал одного человека, что вел свою корову на выпас, и стал рассказывать ему какую-то историю. И когда проходил там другой человек, прислушался к рассказу Бешта, и понравился ему рассказ. А потом подошел к нему еще человек, и еще несколько, пока не завлек Бешт своими байками всех жителей города, которые стояли вкруг него, дабы услышать его байки и рассказы. И синагогальный служка тоже стоял среди них. А в обычае святого автора Тольдот было молиться летом в начале восьмого часа [утра], служка же обыкновенно открывал синагогу в полседьмого, а в этот день пришел святой автор Тольдот к синагоге и увидел, что синагога-то и закрыта, а известно, что автор Тольдот был строг по природе своей, и изрядно разгневался из-за этого. Бешт же сделал так, чтобы служка пошел прочь от него. И пошел служка открывать синагогу, святой же автор Тольдот стал сильно корить его. И спросил его, отчего не пришли еще люди, что обыкновенно приходили каждый день молиться. И поведал ему служка, что один проезжий человек стоит на городской улице и рассказывает байки, а все горожане стоят вкруг него. И разгневался еще больше святой автор Тольдот из-за этого. Однако проку из того никакого не вышло, и пришлось ему молиться в одиночестве. А после молитвы велел служке, чтобы привел проезжего человека, дабы высекли его за то, что отвратил общество от публичной молитвы. Бешт же закончил, и прекратил рассказывать байки, и отправился на один постоялый двор. Пошел себе служка, и искал его, и нашел. И сказал ему, что городской раввин кличет его к себе. Тотчас отправился Бешт к святому автору Тольдот. И стал автор Тольдот строго выговаривать ему, напирая на «ты»: «Ты тот, кто отвратил общество от публичной молитвы?» Сказал ему Бешт: «Рабби, я это был». И обращался к нему Бешт «рабби» и сказал ему: «Просить стану у вас, чтобы не слишком строги вы были со мной, и расскажу вам одну историю». Сказал ему: «Рассказывай». И рассказал ему Бешт какую-то историю, и весьма восхитился ею автор Тольдот, так что успокоился разум его и более не сердился он на Бешта. Также стал разговаривать с Бештом уже с каким-никаким почтением и говорил ему «вы». Бешт же больше не говорил тому «рабби», а только «вы». Потом сказал ему Бешт: «Если пожелаете, расскажу вам еще какую-нибудь историю». Сказал ему: «Расскажите». И рассказал ему Бешт еще одну историю. И восхитился автор Тольдот еще больше, так что стал обращаться к Бешту «рабби». Бешт же стал говорить с ним на «ты». И сказал ему: «Если пожелаешь, расскажу тебе еще одну историю». Сказал ему: «Расскажите». Когда же Бешт закончил третью историю, сказал ему, Бешту, святой автор Тольдот: «Теперь я могу поклясться, что вы и есть Бешт, и вот я готов уехать с вами сейчас же и поистине всем сердцем приникнуть к вам». Сказал ему Бешт: «Я еще не молился и хотел бы пойти помолиться». И пошел Бешт молиться, а святой автор Тольдот приготовил для Бешта еду. Поев, поехали они вместе, а все жители города вышли проводить их и посмотреть на эту новость – как их раввин приник к Бешту и стал с тех пор одним из самых близких его учеников.

(Маасийот у-маамарим йекарим, 13)

Когда святой наш учитель рабби Дов-Бер, да будет благословенна память праведника, услышал имя святого учителя Бешта, к которому ездит весь народ и который молитвой своей вершит чудеса великие и грозные, он был крайне поражен этим известием. А ведь был святой рабби Дов-Бер, благословенна память праведника, большим знатоком Торы, и весьма был сведущ в Талмуде и постановлениях законоучителей, и превзошел всю премудрость каббалы. Однажды он положил себе поехать к Бешту, чтобы испытать его, но потому как он был весьма привержен учению, то, будучи в дороге день-два и не имея возможности погрузиться в учение так же, как дома у себя, стал он сожалеть о том, что отправился в путь, и пожалел об этом еще больше, когда приехал к Бешту, да упокоится душа его на Небесах, ибо полагал, что услышит от него слова Торы. И вот, Бешт, да будет благословенна память праведника, стал рассказывать ему историю о том, как он, Бешт, был в пути несколько дней, и не осталось у него хлеба дать его вознице-иноверцу, и попался ему по дороге один бедный иноверец с хлебом, и он купил у того хлеба, чтобы накормить своего возницу-иноверца… и другие подобные истории. На второй день снова пришел он к Бешту, и рассказал ему Бешт, как в дороге не осталось у него сена дать лошадям, и попался ему бедный иноверец с сеном, и он купил у того сена, чтобы накормить своих лошадей. И вот, во всех историях, что рассказывал Бешт, да будет и в мире грядущем благословенна память праведника, заключалась чудеснейшая мудрость, святой же рабби Дов-Бер, не уразумев сего, вернулся на постоялый двор и сказал своему слуге: «Я бы хотел уехать сегодня к родным пределам, но как уже стемнело весьма, заночуем здесь, пока не взойдет ночное светило, тогда и двинемся в путь». И было в полночь, когда он собрался выезжать, Бешт послал своего слугу звать его к себе. Когда он пришел, спросил его Бешт: «Ты ведь сведущ в каббале?» Сказал ему: «Да». Сказал Бешт слуге: «Дай мне книгу Эц хаим»[136]. И показал Бешт учителю рабби Дов-Беру один раздел в книге. Сказал ему учитель рабби Дов-Бер: «Возьму посмотреть внимательно и присяду [здесь]». Затем поведал Бешту, благословенной памяти, буквальный смысл этого раздела. Сказал ему Бешт: «Ничего-то ты не знаешь». Изучил рабби Дов-Бер написанное снова и сказал Бешту: «Буквальный смысл верен, а если известно почтеннейшему иное толкование, да скажет мне, и узнаю, на чьей стороне правда». Сказал ему Бешт: «Встань-ка на ноги». И встал тот. И вот, в этом разделе [упоминалось] несколько имен ангелов. Когда прочитал Бешт раздел этот вслух, наполнился весь дом сиянием, и пламя занялось вокруг него, и воочию стали видны упомянутые ангелы. Сказал Бешт ему, учителю рабби Дов-Беру: «Истинно, буквальный смысл таков, как ты сказал, но учение твое – без души». Тотчас велел учитель рабби Дов-Бер слуге своему ехать домой, а сам остался у Бешта и постигал у него великие и глубокие [тайны] мудрости.