– И что, через границу меня вот в таком связанном виде повезёте? – Андрей старался говорить бодро и уверенно. – Даже без документов?

Чащин развернулся и вынул из нагрудного кармана российский загран.паспорт, полученный от водителя:

– Вот смотри. Настоящий. Узнаешь себя?

– А груз, который вы везёте?

– Ты задаешь вопросы, ответы на которые тебя не касаются.

– Я просто не хочу для себя новых проблем. Если вас на границе с той антенной повяжут, то и меня вместе с вами возьмут. А мне надо успеть с Алаевым все вопросы решить.

Чащин ухмыльнулся и достал из внутреннего кармана пачку пятидесятидолларовых купюр:

– Не ссы. Проблем не будет – ни с погранцами, ни с таможней.

У Морзе просигналил телефон. Он прочитал сообщение и протянул аппарат Чащину.

– Вот ещё пишут.

Тот прочитал пришедшее сообщение и бросил телефон обратно Морзе:

– Напиши, что если мы засветились, то им всем завтра будет большой привет с Лубянки, – Чащин устало вздохнул, – Как они достали. Ты, Андрюша, даже не представляешь, насколько они там любят мозг вносить. Хотя, скоро сам узнаешь.

– А почему только переписываетесь?

– Ты же связист. Догадайся сам.

– Переписка зашифрована?

– Именно. А если дешифруют, то буквы к человеку не пришьёшь.

*****

Алаев сидел в машине на переднем пассажирском сиденье. За рулём был сам Бурят. Они смотрели издалека на фуру, стоящую на заправке, и ждали, когда она тронется.

– Ну, рассказывай, что за спешка, – Бурят снисходительно посмотрел на гостя.

Артур вкратце рассказал свою версию произошедших событий. Трое крепких парней, сидевших сзади, переглянулись между собой, как бы спрашивая друг друга: «Что скажешь?». Но никто ничего не сказал. Первым прервал молчание сам Бурят:

– Ты уверен, что это не подстава?

– Я нашёл его жену с детьми. Он не будет ими рисковать. А те уроды – вне закона, жаловаться в полицию точно не пойдут.

Фура начала движение и выехала на трассу. Бурят завёл свой внедорожник:

– Пусть подальше от города отъедут, а то тут камеры на каждом столбе.

– Кравцов нужен мне живым, – сказал Алаев сквозь зубы. – Если денег не будет, я его и всю его семейку по частям продам. На органы.

– А с нами кто тогда рассчитается? – спросил кто-то из бойцов сзади.

– Фуру сильно не мните, она нашими пару миллионов как минимум стоит.

*****

– Теперь поедем без остановок, – сказал водитель и включил в салоне музыку. – Никто не против?

– Сколько до границы ехать? – спросил Чащин.

– Три часа, если без приключений.

– А часто бывают эти приключения?

– Раньше бывало. Как пост ДПС, так проверка чуть ли не с пристрастием. Номера у меня ведь не российские. Сейчас стало намного спокойней. Наших практически не трогают.

– Я тут подумал, – Андрей вклинился в разговор, – после границы ваши коллегии нас случайно ждать не будут? Вы здесь сильно наследили. Веская причина, чтобы всех убрать.

Водитель от неожиданно услышанного с испугом оглянулся. Морзе тоже напрягся и вопросительно посмотрел на Чащина:

– Я с ними не первый раз работаю, – ответил Чащин. – Они, конечно, ещё те мудозвоны, но так мараться не станут.

– Ты даже не знаешь на кого именно работаешь. Как ты можешь быть в них уверен? – Андрей пытался сделать свой голос как можно более твёрдым и безапелляционным. – Наймут таких же отставных вояк как вы и порешат нас всех. Ты не думал, что задание вывезти меня – всего лишь повод, чтобы вывезти вас?

– Думал конечно, – Чащин насупился. – Но ты сам виноват, что всё так криво пошло.

– Я то здесь причём? Это вы деньги зажали!

– Не начинай. Проблема не в деньгах, проблема в тебе. Мутный ты парень оказался, – Чащин посмотрел на Андрея очень сурово, – Имей в виду, если всё и дальше пойдёт также криво, то я тебя лично удавлю. Пусть твоя жёнушка потом сама у Алаева долги отрабатывает.

– Да ладно ты, не кипятись, – Андрей понял, что его слова задели Чащина за живое, – я просто хотел диспозицию сверить. Мы все в одной упряжке.

– Я не хочу быть с вами ни в какой упряжке, – водитель пытался одновременно смотреть и на дорогу, и на Чащина, сидящего рядом. – О чём он говорит?

– Ты целочку из себя не изображай, – Чащин брезгливо посмотрел на водителя, – прекрасно ведь знаешь, чем мы здесь занимаемся. Так что крути баранку и не вякай.

Вбивать клинья между противниками – была одна из установок, которую Андрей получил от Самсонова и Лебедевой. И это у него в принципе получалось. Но этого одного было явно недостаточно. Через несколько часов они покинут территорию России, и как его потом будут вытаскивать из-за границы? Об этом варианте развития событий они вообще не говорили.

– Может маршрут изменим? – предложил Морзе.

– Нет смысла. По GPS всё-равно найдут, – ответил Чащин.

– Я знаю, где в машине установлен GPS-передатчик, вырвем его, и дело с концом, – водитель посмотрел на Чащина с надеждой в глазах.

– Наивный ты. Думаешь тут только один передатчик? Тягач ведь не твой личный?

– Не мой.

– Эти ребята играют по-крупному. И ситуацию будут контролировать. Вполне возможно они нас даже сейчас здесь через мой телефон слушают.

– Не слушают, – Морзе похлопал себя по внутреннему карману, куда убрал телефон.

– Не принципиально, – Чащин махнул рукой.

– Что же нам тогда делать? – водитель начинал беспокоиться всё сильнее.

– Делай, что должен, и будь что будет, – Чащин откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Андрея удивил его фатализм. Это было совершенно на него не похоже. Чащин ему казался достаточно расчётливым и уверенным в себе. Даже слишком уверенным. Может в этом всё дело? Неужели он и сейчас думает, что ситуация у него под контролем? Хотя почему он должен думать иначе?

Минут сорок ехали молча. Андрей напряжённо думал, что ему предпринять. Охота на живца заходила слишком далеко, ведь живцом был он сам. Просто лежать и ждать было уже невыносимо. Но ещё невыносимей было думать, что Алаев остался жив и уже дал команду своим людям найти в Новосибирске его детей и бывшую жену. Самсонов хоть и обещал полную защиту, но ведь всякое бывает. Человеческий фактор никогда нельзя сбрасывать со счетов. Тем более, если ФСБ до сих пор не вмешалась, значит что-то пошло не так.

Чем больше Андрей думал над сложившейся ситуацией, тем хуже он видел для себя в ней перспективу. Нужно было действовать, предпринять хоть что-то: