— Мы с ними постоянно беседуем. Я каждый вечер готовлю им ужин. Даю им с собой обеды в школу. По воскресеньям мы ходим в церковь.

— Вы знаете, что они пьют пиво и курят травку?

Миссис Лутули страдальчески кривится:

— Они просто выпускают пар, а так они хорошие детки! Не говорите мистеру Хьюрону! Пожалуйста! Они хорошие…

Я беру такси, еду в «Розебанк» и захожу в телефон-автомат. Действующий телефон-автомат в современном торговом центре — настоящий анахронизм. Кто, интересно, отсюда звонит? Может быть, брокеры с Африканской биржи или подростки, у которых закончились деньги на мобильном. И еще маргиналы вроде меня. Мне не хочется звонить по сотовому, не хочется, чтобы меня вычислили по номеру. Вдруг мне не хватит смелости говорить? Правда, вряд ли у него сохранился мой номер…

Главное, я не знаю, получится ли у меня. Разве что Прим Лутули найдет какую-нибудь потерянную вещь Сонгвезы. Значит, необходим запасной вариант. А запасной вариант неизбежно включает призраков из моей Прошлой Жизни. Ленивец мою затею решительно не одобряет.

— Редакция, — надменно произносит диспетчер. — Алло, слушаю вас!

Я откашливаюсь.

— Можно Джо… Джованни Конти? Он редактор отдела мужского журнала «Мах»…

— Замглавного редактора… Соединяю!

Я слышу обрывки радиопередачи, звуки маримбы, а потом знакомый голос врастяжку произносит:

— Алло-о!

Голос у Джованни какой-то мятый и взъерошенный, как будто он только что встал. На самом деле он долго работал над голосом. У него все не просто так — и голос, и футболки со смешными надписями, и джинсы какого-то неизвестного русского дизайнера.

— Привет, Джо.

Следует долгая пауза. Он тянет время. Наверное, не знает, что ответить. Наконец, он восклицает:

— Зинзи? Ну и дела… Ты где?

— У вас внизу. Можно к тебе подняться?

— Нет. Погоди! Я сам к тебе спущусь. Давай встретимся в «Репутации», через дорогу.

— По-моему, у них там фейс-контроль, — говорю я. — Зоолюдей в приличные места не пускают.

— Да… Да, верно, — отвечает он после паузы.

В конце концов мы встречаемся в ярко освещенном баре торгового центра «Кауаи». За соседним столом, заставленным безалкогольными коктейлями ядовитых расцветок, сидят юнцы, которые восхищенно косятся в мою сторону. Большинство взрослых, богачи в черных бриллиантах и бизнесмены, косятся на меня и сразу отводят глаза в сторону. Так смотрят на инвалидов-колясочников или особенно безобразных уродов. А подростки-готы за соседним столиком, совершенно не стесняясь, пожирают меня взглядами. Я машу им рукой с видом кинозвезды: да-да, спасибо, это действительно я, а теперь, пожалуйста, оставьте меня в покое, и пошли вы все на… Они нисколько не смущаются. Наверное, черная одежда в каком-то смысле делает тебя неуязвимым. Ох, как хочется попробовать… Правда, эти юнцы только играют в то, что они — парии.

Джо кладет руку мне на плечо:

— Зинз!

Ленивец кусает его за пальцы, и он поспешно отдергивает руку.

— А ты ожидал увидеть вместо меня кого-то другого?

Джо неуклюже наклоняется, чтобы обнять меня, передумывает и садится на стул напротив. Я оглядываю его с головы до ног и замечаю:

— Мне нравится твоя бородка. И новая стрижка. Отлично выглядишь!

— Спасибо! — Он рассеянно потирает ладонью едва отросший ежик на голове.

За три с лишним года он изменился. Пополнел, немного обрюзг. Из-под рубашки выпирает пивной животик. Интересно, он совсем забросил футболки или сегодня просто день такой — рубашечный? Рукава закатаны; я вижу татуировку у него на правой руке, аккуратную пунктирную линию в виде бумажного самолетика, который готовится взлететь по рукаву; дань идеализму, абсурдной хрупкости полета. Помню, я обожала проводить пальцем по пунктирной линии. И ему нравилось.

Я понимаю, Джо точно так же рассматривает меня, сравнивает теперешнюю Зинзи с образом, сохранившимся в его базе данных. Как в игре «Отметь десять различий». Появились морщинки в углах глаз. Изуродованная мочка левого уха. Ленивец с его странно непропорциональными передними лапами, которыми он обнимает меня за плечи, словно меховой рюкзак.

— Ну и ну… Надо же! Рад тебя видеть. Но как… то есть, в газетах писали, десять лет…

— Я вышла условно-досрочно. За примерное поведение. Разве не слышал?

— Нет, я…

— Все нормально. Я тоже не следила за твоей жизнью.

— И мне не писала… Что тебе заказать — коктейль? А твоему… существу?

— Воду, Джо. Нам обоим. Да ты не парься. Рада тебя видеть!

— Да… Да, и я тоже! — Он по-мальчишески встряхивает головой, но эффект без прежней длинной челки уже не тот. Когда-то между нами произошел сдвиг тектонических плит… можно сказать, между нами образовалась пропасть. Зазор увеличивается…

От необходимости срочно наводить мосты нас спасают два юных гота: восторженная девица и ее спутник.

— Извините, — говорит она. Похоже, ей плевать, как она выглядит: покрасилась в черный цвет, но светлые корни отросли уже на целый сантиметр. Правда, веснушки она безуспешно пытается замазывать гримом.

— Здесь не на что смотреть. Проходите, детишки! — Джо машет рукой.

— Я не с тобой разговариваю, козел. — Девушка кривит лицо в презрительной подростковой гримасе и легко, словно крылом бабочки, дотрагивается до моего плеча. Наверное, ей кажется, что я святая — или, по крайней мере, родственница Диты фон Тиз.[15]— Хочу вам сказать: не важно, что вы сделали.

— Вообще-то важно, — возражаю я, но мой ответ отскакивает от нее, как мячик для пинг-понга от дверцы бронированного автомобиля.

— Мы все равно считаем вас крутой!

— Ладно. Спасибо. — Один аллигатор… Два аллигатора… Три аллигатора…

Друзья восторженной девицы почтительно смотрят на меня издали; когда становится ясно, что больше я ничего не скажу, не дам ей, например, своего благословения, она кивает и тащит своего парня в сторону кинозалов.

— Необычное ощущение, — говорю я, следя за парочкой юных готов на эскалаторе.

— Все началось после рэпера по кличке Стрелок с Гиеной. Теперь зоо считаются крутыми. Радуйся, детка, ты — икона контркультуры!

— Всю жизнь мечтала. — Вмешательство юных готов сломало лед между нами.

— Ты по-прежнему любишь суши? — спрашивает Джо, и мы перемещаемся в закусочную самообслуживания в углу.

— Итак, Зинз, рассказывай, в чем дело! — Он ловко орудует одноразовыми палочками, макает ролл «Калифорния» с лососем в соевый соус. В ванночке с соусом плавают рисинки.