— «Роман Радио»! Самое романтическое и сексуальное. Двадцать четыре часа сладких звуков и манящих грез на волне восемьдесят восемь и восемь мегагерц. «Радио Роман»!

Агушин схватил карандаш и нарисовал еще одну стрелу: «рр» и 88,8.

— Так. А кто же у нас этот «Роман Радио» — «Радио Роман»? Уж не Ротман ли Роман Львович? Проверим. Ох, как полезно, оказывается, посмотреть телик! — восхищенно присвистнул Геннадий Дмитриевич.

Он верил в хорошие приметы и никогда не обращал внимания на плохие. Вопреки всему переходил дорогу поперек черной кошке и при этом мог ее еще и позвать: «Кисс-кисс!» А это утро, несмотря на плохие новости о Фарфорове, кажется, удалось. Напоследок, чтобы отдоить удачу до конца, Агушин переключил телевизор на новости. Он с трепетом ждал плохих новостей о Фарфорове. Но услышал и увидел то, на что никак не рассчитывал.

— На выставке инвестиционных проектов недвижимости мы обратились к главному инвестору строительства «Медиасити» Корнею Фросту, — скороговоркой протараторила телеведущая. — Корней Львович, расскажите об этом загадочном мегапроекте.

Фрост — зрелый мужчина с крупным волевым лицом — сухо кивнул:

— Да, вы правы, это действительно мегапроект. Это будет самый крупный в Европе центр теле- и радиовещания. Но не только эфирные подразделения здесь смогут работать. Мы планируем создание колоссального производственного блока. Причем все будет по последнему слову техники. Лучшие достижения науки применим к нашему проекту.

— А в чем польза такого комплекса для, скажем, шоу-бизнеса, эстрадных исполнителей?

— Очень верный вопрос вы ставите. Эстрадным исполнителям теперь не придется стоять в очередях на звукозаписывающих студиях. Я имею в виду хорошие студии. Здесь же сразу можно записать песню, снять клип, озвучить, переозвучить, создать постпродакшн…

Ведущая кивала в такт словам и дисциплинированно ждала, когда Фрост выскажется.

— И даже не это главное. Смотрите, каждый исполнитель ищет хорошего продюсера. Но их единицы. И, к сожалению, в связи с недавним уходом Иосифа Давыдовича Шлица становится еще меньше.

— Что же делать тем, у кого пока нет такого продюсера, как Шлиц или вы? — грубо польстила ведущая.

Фрост, принимая эту лесть как должное, без тени улыбки кивнул.

— Спасибо за комплимент. Мы как раз и ставим целью помочь таким начинающим исполнителям. Специально для осуществления деятельности внутри «Медиасити» мы создали продюсерский центр «Фро-стайл». Не буду скрывать, что имею к нему непосредственное отношение. Но ведь вы сказали, что многие хотят видеть и меня продюсером. Теперь это возможно. Каждый, кто стал клиентом «Медиасити», может рассчитывать на мое участие и поддержку «Фро-стайла».

— Когда ожидается открытие комплекса?

— Первые центры начинают действовать уже с завтрашнего дня. Звукозаписывающая студия и видеомонтажный комплекс полностью готовы к работе. Укомплектованы.

— А есть ли первые претенденты на то, чтобы стать клиентами «Медиасити»?

— Да. Вы знаете, первым высказал желание записать свой новый сингл хорошо известный певец Клим Чук.

— Разве права на его образ, сценический имидж, даже имя, которое, как говорят, придумал Иосиф Шлиц, не переходят к наследникам?

Фрост чуть заметно склонил голову — так, словно подтверждал готовность и к этому вопросу.

— Это все разговоры и юридические коллизии. Думаю, Клим Чук сам в состоянии решить, кому он принадлежит. Рабство отменено в России в конце девятнадцатого века. Ха-ха! А если серьезно, то наши адвокаты уже работают над этим вопросом. Обещаю, мы поможем мальчику продолжить свою звездную карьеру. А публике обещаем, что он и дальше будет вас радовать, дорогие телезрители, новыми прекрасными песнями и клипами! Для этого мы и работаем для вас!

— Спасибо, Корней Львович! Я все правильно спросила?

Прямой эфир закончился, и корреспондентка с дрожью в коленках ждала, как оценит ее работу шеф. Тот равнодушно зевнул и брезгливо поморщился:

— Хм! К тебе нет претензий, а оператора уволить! Полный кретин! Держал всю съемку меня на крупняке! Ни перебивок, ни отводок. Что за дебил! Пшел вон!

Корней Львович размашистыми шагами двинулся к дверям студии, а два визажиста на ходу оттирали его лицо от макияжа. Сзади семенил помощник-секретарь. В вопросах профессии Фрост был бескомпромиссен, дилетантства не терпел, а точности и четкости требовал как от подчиненных, так в равной степени и от себя самого.

— Айя, дорогая! Девочка моя, ты же знаешь, что ты нам как родная. Ты мне скажи честно и прямо, сколько надо заплатить? Я же ваших договоренностей с Иосифом не знала. И ты молчишь… — Виктория, сидя в глубоком кресле, дымила длинной сигаркой и уговаривала певицу раскрыть механизм выплаты гонораров певцам.

— Виктория Станиславовна, я не могу ничего сказать. Вы простите. Я не могу. Все нормально. Раз так в контракте, то ладно.

— Нет-нет! Так не годится. Я сама потом подумала и обалдела. Десять дней концерт за концертом — и всего триста долларов. Может, для простых людей это и неплохая зарплата, но ты же не они. Скажи, сколько доплатить, и все сделаем. Я сейчас перезвоню Мите, и он все уладит.

— Виктория Станиславовна, Митя Фадеев ничего не уладит. Он меня сейчас отправляет в Монако.

Медянская восхищенно качнула головой:

— Ух ты! Я бы тоже не отказалась.

— Вы не понимаете. Не отдыхать, а работать. И я бы не против. Но сперва надо как бы заработать поездку.

— Это как же?

— Отработать в клубе «Гоголефф» ночной концерт для каких-то там олигархов.

Медянская стряхнула пепел.

— Слушай, Айечка, ты же не у станка там стоять будешь и не асфальт укладывать. Отпоешь где-то на вечеринке, концерте и отдохнешь.

— Вы меня извините за невежливость, Виктория Станиславовна, но и вы не на лесоповале всю жизнь работали. Каждый должен заниматься своим делом. Я пою, спасибо Иосифу Давыдовичу. Ничего другого пока не умею. Но у меня это тоже неплохо получается. Я хочу нормально делать карьеру. Выступать не на бандитских сходках. Не перед жрущими и пьяными мордоворотами, а перед интеллигентными людьми. Мне не нужны такие деньги. Лучше ходить в оперу, чем к оперу.

— В каком смысле?

Айя невесело улыбнулась:

— В прямом, дорогая Виктория Станиславовна. После каждого очередного тура или корпоратива меня потом достают вопросами-допросами всякие непонятные люди. Они так и представляются: «опер такой-то».

— А что им надо от тебя, девочка?

— Известно что. Расскажи, говорят, кто тебя нанимал. Что пела, кто сидел за каким столом. Кто с кем пришел. С кем ушел. Кто и что говорил. Не приставали ли. Не предлагали ли секс за деньги или так.