Сано вскочил на ноги и наступил себе на одежду. Только годы тренировки и быстрая от природы реакция позволили ему удержать равновесие и вовремя выхватить меч. Не дожидаясь, пока противник первым нанесет удар, Сано сделал длинный диагональный выпад. Его клинок с громким скрежетом ударился о вражеский.

— Кто вы? — крикнул он.

Незнакомец безмолвно налег на скрещенные мечи. Сано отпрыгнул назад, избегая коварного удара снизу вверх, который мог распороть его от низа живота до горла, и врезался в стену. Боль с новой силой пронзила спину. Сано отразил выпад в нескольких дюймах от груди. Теперь противники почти терлись лбами, стараясь высвободить мечи. Сано почувствовал на лице чужое дыхание. Отскочив от стены, Сано пихнул противника в сторону и оказался на середине улицы, обретя простор для маневра.

Он неторопливо кружил в нескольких шагах от незнакомца, занявшего низкую стойку. Самурай рожден для смертельной схватки на мечах. Пыл боя, яростный и хмельной, заполнил все существо Сано. К этому экзамену он готовился тридцать один год. Однако он достаточно повидал бессмысленного насилия и крови. Он медлил, надеясь выяснить, кто и зачем напал на него.

Незнакомец начал новую атаку. Сталь зазвенела о сталь и эхом прокатилась по улице. Противники проводили обманные выпады и уворачивались от ударов, наскакивали и отступали. Сано машинально фиксировал звуки, крики и быстрые шаги людей, скрип открываемых дверей. Боковым зрением видел приближающиеся огни. Но вместо того чтобы покинуть поле боя, незнакомец удесятерил натиск.

Внутренняя энергия Сано, разбуженная боем, выплеснулась наружу, добавила силы. Но то идеальное сочетание мысли и интуиции, к которому он редко подбирался, а ощущал лишь однажды, никак не приходило. И Сано вынужден был более полагаться на рациональный, чем на духовный свой потенциал. Парируя удары, он обратил внимание на смелые выпады противника, на готовность рисковать. И он решил сыграть на бесшабашной тактике. Он принял неуклюжую позу и подался вперед. Никаких попыток атаковать, только отражение ударов, сыпавшихся градом. Казалось, он целиком отдал инициативу в руки противника. В тщательно рассчитанный момент он замедлял движения. И ему удалось создать впечатление, будто он плохо владеет мечом. Однако Сано серьезно рисковал. Взвизгнувшая сталь распорола левый рукав его кимоно; боль обожгла предплечье. Низкий удар задел голень и рассек полу одежды. В самый последний момент Сано успел увернуться от страшного удара по голове.

Постепенно Сано осознал: на улице стало светло, как днем, собралась толпа. Зеваки с фонарями и факелами образовали вокруг них неровный, колышущийся круг. Теперь Сано различал под шляпой лицо противника, искаженное зловещей гримасой. Ловкий и стремительный, враг перемещался на изменчивом фоне человеческих фигур: самураев, посмеивающихся и покрикивающих в азарте; двух стражников с открытыми в испуге ртами и бесцельно повисшими в руках копьями (один стражник держал под уздцы коня Сано), лавочников, вооруженных дубинками и палками (глаза сверкали необычным волнением). До Сано долетали обрывки разговоров:

— Что происходит, почему они дерутся?

— Это охотник за бундори!

— Но они же люди, а не призраки, у того вон герб сёгуна.

— Да это просто дуэль.

Вероятно, каждый из зевак был готов защищать свою жизнь, семью и имущество, однако никто даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь Сано. Все прекрасно знали: нельзя вмешаться в драку самураев. Случайный взмах меча — и падешь замертво.

Уловка Сано сработала. Незнакомец купился на хитрость и обнаглел. Наконец Сано получил шанс на победу.

Он нанес нападающему удар, который тот легко парировал. Сано упал на левое колено, притворившись, будто ответный выпад лишил его равновесия. Противник замахнулся, подняв меч двумя руками высоко над собой. Зловещая гримаса превратилась в радостную усмешку, когда он приготовился нанести последний, смертельный удар.

Сано вложил в движение всю скорость и силу, которые оставлял про запас. Прежде чем разящий клинок долетел до него, он сам нанес короткий, но резкий горизонтальный удар.

Противник закричал от боли, когда Сано глубоко рассек ему живот. Он выронил меч и упал на колени, зажав руками страшную рану. Сквозь окровавленные пальцы начали вываливаться внутренности. Он поднял голову и, не веря в то, что произошло, посмотрел на Сано.

Поднимаясь на ноги, Сано видел, как жизнь покидает незнакомца, как цепенеет его тело. Нападавший открыл рот, словно хотел закричать, и оттуда хлынула струя крови. Он медленно завалился на бок и замер, по-прежнему зажимая рану руками.

Сано вытер окровавленный клинок о свое грязное, порванное кимоно и вложил в ножны. Окруженный молчаливо наблюдавшей и непонятно чего ждущей толпой, он приходил в себя. Стук сердца становился глуше, размернее, дыхание выравнивалось. Ночной ветерок высушивал пот, пока Сано пытался осознать случившееся. Он не думал, будто ему только что удалось прикончить охотника за бундори. Родословная Сано полностью это исключала. Никто из его предков не служил ни Араки, ни Эндо. Ах, если бы удалось оставить незнакомца в живых, узнать его имя и мотивы нападения!

Сано опустился на корточки у тела. Мелкие резкие черты лица и оскаленные зубы. Моложавое лисье лицо было совершенно ему незнакомо. Он осторожно распахнул пропитанные кровью одежды. Чуткие пальцы наткнулись на твердый предмет, спрятанный между верхним и нижним кимоно. Это оказался кошелек, содержимое звякнуло, когда Сано развязал шнурок. Сано потряс кошелек над ладонью. Выпало десять кобанов и сложенная в несколько раз бумага.

При виде золотых монет по толпе прошел вздох. Сано развернул бумагу. На землю посыпались арбузные семечки. Иероглифы обдали Сано холодом.

— Что здесь происходит?

Услышав знакомый голос, Сано поднял глаза и увидел давнего недруга — Цуду.

— Опять вы. — Взгляд Цуды метнулся от Сано к трупу, затем назад. Досин нахмурился. — Сёсакан-сама вы или нет, но я забираю вас в полицейское управление.

Сано встал и вытер окровавленные руки о свое и без того испорченное кимоно.

— Я убил, отражая нападение. Но с удовольствием пройдусь с вами. Я хочу сделать заявление: кто-то нанял этого человека, чтобы меня убить.

* * *

Полицейское управление находилось в южной части административного района Хибия на максимальном удалении от жилья городских чиновников и сёгуна, дабы не нервировать их духовной нечистотой, связанной с наказаниями и смертью. Сано в сопровождении угрюмого Цуды прошел через ворота, оставив стражникам коня. Во дворе, замкнутом казармами досинов, он удивленно осмотрелся.

Двор против обыкновения (по ночам он пустовал) был запружен людьми. Молодые самураи со связанными за спиной руками и без мечей, украшенные синяками и резаными ранами, сидели на корточках и сердито поглядывали на кучку молодых простолюдинов, находившихся в аналогичном состоянии. Досины и их помощники внимательно наблюдали за теми и другими.