четверо. Впрочем, он уже тогда прикинул, что их было «более трёх». Немножко погордившись своими неожиданными следовательскими навыками, он продолжил исследование улик. Все нападавшие мужчины, один из них прихрамывал на левую ногу, судя по характерным отпечаткам грязи на линолеуме. Его Бугай назвал Хромым. Один из них испытывал недержание или что-то вроде того, ну или был форменным мудаком, так как обоссал стену под плазменным телевизором. Его Бугай окрестил Ссыклом. Оставшиеся двое пока никак себя не обозначили, но это вопрос времени. Характерные рисунки подошв Бугай хорошо запомнил, поэтому выследить их будет не очень трудно.

— Есть что-нибудь? — из подъезда поинтересовалась Лера.

— Пока непонятно, — ответил Бугай, которому всё было прекрасно понятно.

Для приличия походив по квартире и изучив оставшиеся вещи, он вышел в подъезд и тяжело вздохнул.

— Очень тяжело будет найти их, — покачал он головой.

Лера с отчаяньем посмотрела на него и взяла за руку.

— Пожалуйста, пап… — попросила она.

— Эх, — Бугай почесал затылок мечом. — Хорошо, пойдём. Но придётся погулять пешком. Обувь?

— У меня есть здесь одежда! — вскинулась Лера. — Только… Я боюсь заходить…

— Ладно, сейчас принесу, что найду, — Бугай прислонил меч к стене и вошёл внутрь. — Лови!

Он выбросил наружу три пары кроссовок, которые видел раньше на ногах Леры. Раньше. До этого всего.

Пройдя дальше, он нашёл детскую и полез в шкаф. Кто-то тут покопался, но не нашёл ничего ценного, правда, зачем-то повалялся на кровати и разбросал повсюду трусы Леры.

— А-а-а… — догадался Бугай. — Понятно…

Ярость вновь захлестнула его. Теперь у него появилось острое желание найти их. Он сгрёб одежду Леры и направился к выходу.

В прихожей он наткнулся на Леру, которая грызла бедренную кость своего деда.

— Эх, Лера-Лера, — пробормотал Бугай, протягивая собранную одежду. — Вот вещи, переоденься, как закончишь.

Лера подняла взгляд на него, затем будто осознала, чем занимается, выплюнула кусок хряща и отбросила кость.

Проскулив что-то неразборчивое, она выхватила одежду из его рук и выбежала наружу.

Бугай подумал, что надо что-то делать с самоконтролем Леры. Она просто не может устоять перед человечиной и в то же время страдает от того, что делает против своей воли.

Выждав положенное время он вышел из квартиры и встретил поднимающуюся Леру, одевшуюся в свой обычный наряд: чёрно-белые кроссовки, чёрные брюки-сигареты или как-то типа того называющиеся, Бугай просто слышал когда-то, что Лера что-то про это говорила, полосатая водолазка, а также чёрный в белую крапинку нашейный платок. Остальные вещи были сложены в стопку и находились сейчас в её руках. Эта аккуратность в ней точно не от него.

— Пойдём? — спросила она.

— Пойдём, — кивнул Бугай.

Они вышли к машине.

— Клади вещи в салон и пойдём, — дал ей указание Бугай, в это время выискивающий следы на почве. — Мы найдём их, но у меня есть одно условие.

— Какое условие? — настороженно спросила Лера.

— Я вырублю пару из них, из убийц твоих деда с бабкой, — уверенно заявил Бугай. — А потом ты убьёшь их. Собственноручно. Дай слово.

— Зачем тебе это? — Лера захлопнула дверь Нивы.

— Тебе надо научиться убивать осознанно, а не в приступе голода или чего-то ещё, — объяснил своё видение Бугай. — В нынешние времена это самый полезный навык, который родитель может передать ребёнку. Я могу рано или поздно наткнуться на кого-то серьёзнее, чем я и погибнуть. В таком случае тебе нужно будет жить дальше.

— Жить? — с грустной улыбкой спросила Лера. — Ты это называешь жизнью?

— Тебе тринадцать лет, Лера, рано ещё рассуждать о смысле бытия, — покачал головой Бугай. — Поживёшь с моё и всё сама поймёшь. Да, это жизнь. Плохая, непонятная, мерзкая местами, но жизнь. И я обещаю тебе, что сделаю всё, чтобы она была максимально комфортной и безопасной для тебя.

Лера долго смотрела ему в глаза. Он был искренен.

— Спасибо, папа, — произнесла она наконец. — Я тебя люблю.

— Я тебя тоже, Лера, — ответил Бугай.

Ощущение внутреннего тепла появилось не в первый раз, но сейчас оно было особенно сильным.

Нападавшие пошли дворами, пересекли Водопьянова, прошли через дворовое футбольное поле и свернули на Народную, прошли по ней около двухсот метров и спустились в канализационный люк. Остроумно. Никто и не подумает, конкуренты уж точно, искать мясо в канализации. Даже Бугай бы не догадался, не прервись глубокие следы гружённых награбленным людей у этого самого люка.

— Почему мы встали? — спросила Лера и Бугая, который продумывал план атаки.

— Следы прерываются здесь, — ответил он отвлечённо. — Пойдём дальше.

— Почему? — спросила Лера.

— Во-первых, они однозначно выставили охрану у этого люка, а может и какую-нибудь ловушку сообразили, — согнул указательный палец левой руки Бугай. — А во-вторых, не задавай глупых вопросов. Я говорю идём — мы идём. Я говорю стоим — мы стоим. Дома можешь спрашивать всё, что хочешь, но здесь мы во враждебной обстановке, любое промедление может привести к смерти. Это не значит, что нужно молчать, хотя желательно, но делай что я говорю без промедлений, это на будущее. Иногда секунда промедления может стоить жизни. Поняла?

— Поняла, — недовольно ответила Лера.

Они прошли Народной около пятисот метров, прежде чем нашли подходящий люк. Бугай поддел его мечом и отложил в сторону. Дома лежал один подобный люк, который ждал своей переделки в непробиваемый щит. Нужно было приварить к нему ручки, но Бугай не рассчитывал, что он понадобится так скоро. Тем более, что крышка не пролезет в шахту, поэтому её всё равно пришлось бы оставить на поверхности.

— Я спускаюсь первым, а ты сразу за мной, — сказал Бугай, начав спуск.

Он едва-едва вместился в люк, но шахта оказалась просторнее, поэтому спуск прошёл без происшествий.

Лера не медлила, видимо, ей было страшно оставаться наверху совсем одной. Бугай не стал включать фонарик, так как видимость была неплохая. Он связывал это с особенностями зрения мертвяков, подобных ему…

— Пап, я ничего не вижу, — пожаловалась Лера.

— Правда? А я думал, что… — удивился Бугай, но затем услышал шаги и замолк. — Т-с-с…

Меч лёг в руку как влитой, стенка канализационной шахты приняла тело Бугая, позволив ему снизить свою заметность. Левой рукой он прижал Леру к стенке рядом с собой.

Шаги приближались. Доносился неясный разговор.

— … говорит, что в будущем можно расширяться, — едва разобрал слова Бугай. Голос осиплый, простуженный.

— Ага, вглубь говна если только, — скептически ответил неизвестному другой голос, высокий, но явно мужской, где-то близко к тенор-альтино.

Бугай даже подумать не мог, что сможет подмечать такие детали после тех изнуряющих тренировок с той строгой женщиной. Удары металлической указкой по пальцам до сих пор ярки в воспоминаниях.

— Да