нечисти – как реальной, так и фигуральной, той, что засела в душонках людей. Сила Тинны базируется на неверных представлениях людей о том, кому поклоняться-молиться и как относиться друг к другу. Если же научить человечество жить правильно и праведно, тогда Тинна полностью исчезнет, и на небосклоне будет блистать всегда полная Аннит.

– Важно понимать, – фанатично сверкая глазами, заявила Мальва, – что Тинна – не другая богиня, а всего лишь темная ипостась Аннит. Есть только одно всемогущее существо, творящее мир каждый эон, и познать его полностью человекам не дано. Мы лишь видим то, что нам “показывают”, понимаете?

Я понимал. В первую очередь, что передо мной фанатики. Во вторую, что у них не зря появились враги, которые согнали их с насиженных мест. Видать, задолбали своей религией соседей, вот у тех терпение и лопнуло. Теперь эти сектанты вынесут мозг россам.

– А почему бы тогда не поклоняться Тинне, – спросил я. – Раз уж обе они ипостаси единой богини? Какая разница?

Думал, вопрос разорвет фанатикам пуканы, ан нет! Мальва хитро осклабилась и заявила:

– Ипостась ипостаси рознь! Какая разница между светом и тьмой? Тьма есть отсутствие света, а не некая противоположная свету субстанция, некий “темный свет”. Аннит – субстанциональная ипостась богини, тогда как Тинна – всего лишь обусловленная. Это как считать реальным отражение в зеркале, нежели само зеркало.

Меня давно утомил этот бессмысленный разговор, и я подумывал как-то его пресечь, хотя Мальва была начитанной и весьма подкованной в философских вопросах. С начитанными людьми всегда беседовать интереснее, нежели с невеждами. Сбить с настроя религиозного фанатика, вещающего о своей вере, не проще, чем заткнуть вулкан пальцем.

Я начал многозначительно почесывать Знак Глаза, когда вдали что-то засвистело. Вукол и Ипат, которые успели смести с тарелок еду и явно тяготились необходимостью слушать мамашу, взлетели вверх по склону оврага.

– Поезд! – заорал один из них.

– Россы едут! – вторил ему второй.

***

Все в едином порыве побросали чашки, и выскочили из оврага на пригорок. Мы с Кирой опередили всех остальных.

На западе над равниной висела серебристая точка. От нее и доносился тот самый свист. Точка быстро увеличивалась, превращаясь в округлый серебряный объект. В свисте проявлялись басовитые оттенки, и через пару секунд это уже был не свист, а гулкий низкий вой разрезаемого воздуха.

Скорость, с которой несся поезд, была сумасшедшая. Я всего два раза моргнул, и вот совсем рядом над шестиугольниками гравитационной дороги завис сплюснутый “локомотив”, сверкающий хромированными поверхностями. Секунду назад он казался точкой на горизонте. Скорость не превышала звук, иначе мы бы услышали свист и вой разрезаемой атмосферы уже после того, как поезд пронесся бы мимо, но и без того поезд, казалось, летел как самолет.

Локомотив и пара вагонов таких же стремительных очертаний летели в метре над “дорогой”, не касаясь ее. Никаких колес не было.

Свидетели Прекрасной Аннит запрыгали на месте и заорали. Пара мужчин сняла рубахи и замахала ими на манер флагов.

– Не остановится, – пробормотал я, напряженно сжимая эфес шпаги. – Чересчур быстро едет...

– Нет! – воскликнула Кира. – Смотри! Он тормозит!

Она тоже была возбуждена видом приближающегося чуда техники, рядом с которым все комбайны и мусоровозы Вечной Сиберии смотрелись как телеги Средневековья рядом с ракетами “Спейс Икс”.

Кира оказалась права: поезд затормаживал – и делал это так стремительно, как летел до этого; пассажиров внутри должно было размазать по стенам.

Издав торжествующий рев, лунопоклонники сломя голову бросились к дороге. На сей раз мы с Кирой отстали.

В километре от нас поезд сбавил скорость настолько, что шум от движения стал совсем низким и тихим, а затем окончательно пропал, и наступила неестественная тишина. Поезд скользил над шестиугольниками неслышно и плавно, как облако. Каждый раз, когда сплюснутый нос локомотива нависал над очередным шестиугольником, его блестящую поверхность сотрясала беззвучная вибрация, от которой в стороны рассыпался весь мусор, что копился на шестиугольнике. Вибрирующие пластины смахивали на динамики мощных колонок, вздрагивающие от могучего бита.

Гравитационный поезд Республики Росс остановился в считанных метрах от нас. Лунные фанатики перестали вопить и прыгать. Они стояли с разинутыми ртами и повисшими, как плети, руками. Восторг сменился испугом.

У локомотива и вагонов не было окон – так же, как и колес и прочей “фурнитуры”. В нижней части из блестящей поверхности выступали точки-бугорки, как у шрифта Брайля. Такие же знаки имелись на визитках клятого Димона. Совпадение? Я не думал, что это шрифт для слепых. Просто похоже. Но что это такое на самом деле, не представлял.

В полной тишине часть стены вагона завораживающе сложным образом свернулась внутрь, как мятая фольга, и образовался проем – шестиугольный, но вытянутый в длину. Из проема вывернулась лестница, также похожая на смятую фольгу, которая на сей раз разворачивалась, образуя ступени.

Я обнаружил, что не дышу. Затаил дыхание от ожидания.

Из проема вышли три фигуры в темных комбинезонах без швов и гладких шлемах, сделанных будто из одного куска темного металла. Отверстий для глаз или носа не было видно. Я присмотрелся и увидел, что комбинезоны на самом деле не просто одежда, а особого рода гибкая броня, состоящая из мелких шестиугольников, которые как-то ухитряются перемещаться друг относительно друга.

Фигуры держали в руках короткие автоматы с широкими шестиугольными дулами.

– Просим отойти на несколько шагов! Не пытайтесь использовать волшбу, иначе будете уничтожены! – раздался ровный голос, не мужской и не женский. Я не распознал, от какой именно фигуры он исходит. – Требим двинуться на севральни шаги! Ни трайтесь волшебствовать, ино вилу дестройны!

Первая часть речи была на тру-ру, а вторая на наречии, чем-то похожем на отщепенский, но с вариациями.

– Слава Прекрасной Аннит! – завопил один из мигрантов позади меня. Я вздрогнул и обернулся. Человек с голым торсом, со свернутой рубахой в руке, щерился во весь рот, лицо было перекошено. Кажется, он переволновался. – Они услышали! Услышали и остановились! Это промысел богини!!!

– Не двигайся, идиот! – прорычала Мальва уголком рта. Глаза ее перебегали с фигур в броне на экзальтированного земляка и обратно.

Но дурак, бросив рубаху, бросился с распростертыми объятиями к россам. В следующий миг одна из фигур выстрелила из “автомата”. В мои уши ввинтился инфра-низкий звук, словно лопнула самая толстая струна на невидимой гигантской гитаре. Незримая сила отшвырнула “экзальтанта” метров на пять назад.

Над мигрантами прокатился полувскрик-полувсхлип.

Но дурачок, целый и