Тут было много смеха и веселья: и веселилась не только молодежь, участвовавшая в посеве, но и старшие, глядевшие на нее, несколько человек из которых, как будто случайно, тоже замешались в группы молодежи и тут же за свою смелость были атакованы и засыпаны зерном с ног до головы…

«Посев» удался великолепно.

После него был отдых на свежескошенном сене на лугу возле рощи.

Когда общество уселось на копнах мягкого душистого сена, покрытого зеленой же шелковой материей, из рощи выбежали фавны с кубками и турьими рогами и стали угощать гостей легким холодным вином и прохладительными напитками.

В это время часть деревьев рощи раздвинулась и на образовавшейся арене нимфы, роль которых исполняли крепостные танцовщицы графа Прозоровского, протанцевали несколько танцев под звуки музыки невидимых музыкантов.

Затем в роще был сбор грибов. Грибы были пряничными и в каждом из них гости находили билетик с девизом и номером. По этим номерам в конце дня была проведена лотерея разных вещей, которые были подарками графа своим гостям.

Жатва и сбор снопов заключались в том, что гости пришли на полянку, где были сложены снопы якобы только что сжатого хлеба. Когда гости подошли к ним, снопы раскрылись и между ними показались столы, накрытые для завтрака.

Обед тоже был устроен на воздухе, на огромных коврах, разостланных под навесом, сплетенным из ветвей и цветов. Кушанья привозили в тачках и на телегах графские слуги, одетые французскими крестьянами, а разносили эти кушанья и подавали дамам кавалеры.

После обеда десерт заключался в том, что все отправились во фруктовый сад, состоявший из елок, росших в грунте, увешанных разного рода фруктами, какие только вызревали в огромных графских оранжереях. Гости срывали плоды и кушали их.

Все эти «чудеса в решете» развлекли и рассеяли Сашу Николаича настолько, что он в первое время даже забыл цель своего приезда на праздник графа Прозоровского. Он искренне веселился, участвуя во всех забавах, и чувствовал себя молодым и здоровым, потому что и в самом деле был и молод и здоров!..

В течение всего дня выходило так, что Лидочка-графиня обращала свое внимание преимущественно на него, а сам он был как-то ближе к Наденьке Заозерской и все время чувствовал ее. Хотя за обедом он не приносил ей блюда, но и он, и она чувствовали, что им это и не нужно. А во фруктовом саду Саша Николаич все-таки сорвал росший выше всех персик и подал его Наденьке. Это было особенно мило с его стороны, потому что Наденька очень любила персики.

Прогулкой во, фруктовом саду, собственно, закончился сельский праздник, а вечером должен был начаться обыкновенный большой бал…

Перед балом гости были приглашены в большой дом, где могли в отведенных им помещениях привести себя в порядок, помыться и освежиться.

И вот только тогда, когда Саша Николаич, вымытый и освеженный, вошел в большой зал, три широкие стеклянные двери которого были отворены на выходившую на Неву веранду, то заметил на ней ту самую княгиню Сан-Мартино, которая была у него и представлялась Оресту госпожой де Ламот …..

Госпожа де Ламот не могла быть у графа Прозоровского на балу не только потому, что она умерла и уже больше не существует в живых, но и потому, что Ламот никогда бы не смогла попасть сюда! В этом Саша Николаич был убежден!

Он до некоторой степени удивился и, вместе с тем, обрадовался, увидев, с этой княгиней рядом восточную — ту, что приехала с Наденькой Заозерской, и с которой теперь была Наденька. Саша Николаич направился к ним, поклонился княгине Сан-Мартино, как старый знакомый, и тут же пригласил Наденьку на первый танец.

Княгиня Сан-Мартино держалась холодно, прямо и настолько величественно, что Саша Николаич мог только подойти к ней и почтительно поклониться. Она ему ответила церемонным поклоном, по которому никак нельзя было судить, узнала ли она его как Александра Николаевича Николаева, к которому приезжала для переговоров, или просто как одного из целого ряда ей представленных молодых людей. Сама она с Сашей Николаичем не заговорила, а он не счел себя вправе начать первым разговор с такой важной дамой.

Когда раздались звуки оркестра и Саша Николаич пошел с Наденькой Заозерской танцевать, первое, что он спросил у нее, было, знает ли она княгиню Сан-Мартино?

Наденька пояснила ему, что княгиня Сан-Мартино — приятельница княгини Гуджавели, которая даже живет вместе с нею в доме дука дель Асидо СанМартино…

— А самого дука вы знаете?

— Да, я была представлена ему.

— Он здесь сегодня?

— Да… вон он, стоит в дверях рядом с Аракчеевым и, кажется, со шведским послом.

Саша Николаич взглянул в направлении, указанном Наденькой, и увидел осанистого, одетого во все черное, как одевались все представители дипломатического корпуса, человека с густыми черными волосами, с резкими чертами лица, свободно и просто разговаривавшего с представителем шведского королевства и всесильным Аракчеевым.

— Вот этот черный и есть дук дель Асидо? — переспросил Саша Николаич у Наденьки. — Так ведь он, кажется, немного молод для того, чтобы быть мужем княгини, которую мы сейчас оставили?

— Да ведь это — жена его брата, старшего… его здесь нет… а у этого дука жена молодая и удивительно красивая! — Наденька оглянулась во все стороны и, не найдя, сказала Саше Николаичу: — Ее что-то не видно, но потом вы ее увидите, я вам покажу ее, какая она красивая!.. Она, к тому же, русская!..

«Так вот, значит, что! — догадался Саша Николаич. — Значит, Орест не все перепутал!.. Существует и молодая княгиня Сан-Мартино, в которой он якобы узнал бывшую воспитанницу своего отца!..»

Саша Николаич, разумеется, отлично помнил красавицу Маню, воспитанницу титулярного советника Беспалова, и то время, когда снимал у него комнату. Тогда она ему сильно нравилась и он даже сделал ей форменное предложение, но она отвергла его не потому, что не любила или слишком мало знала, но, как она откровенно призналась ему, потому лишь, что он тогда был беден и незначителен, а она себя хотела видеть в жизни и богатой, и значительной!.. Очевидно, став женой дука дель Асидо, князя Сан-Мартино, она добилась для себя и того, и другого.

Теперь дук приобретал для Саши Николаича двойной интерес и значение, если Орест не ошибся, узнав в княгине воспитанницу своего отца. И теперь уже Саше захотелось побыстрее закончить этот танец, который они танцевали с Наденькой, чтобы он мог поскорее поискать по залам эту бывшую Маню и проверить, действительно ли это она.

Наконец, танец кончился, и Саша Николаич, отведя на место Наденьку, пошел внимательно оглядывать гостей.

На террасе не было ни одной дамы, похожей на его прежнюю знакомую Маню, в зале — тоже.

Николаев обошел зал два раза, направился в гостиную, но и там не обнаружил той, которая интересовала его.

Он уже начал отчаиваться, решив, что Оресту просто пригрезилось, но, случайно заглянув из большой гостиной в угловую диванную, остановился пораженный, словно прикованный к месту. Княгиня Сан-Мартино была тут!