– …то скорее всего она исчезла где-то по дороге между школой и поселком. Что снимает подозрение с Мэйсонов.

– А вы ведь видели ее комнату в ту ночь, босс? Вы не припомните там портфеля? Такого, с портретом диснеевской принцессы. Розового.

Я начинаю вспоминать. Я бы не сказал, что у меня фотографическая память, но обычно я не так много пропускаю. И уверен, что портфель бросился бы мне в глаза – ведь это была бы единственная вещь в том цветнике, на которой не было бы рисунка маргаритки.

– Нет, – говорю я наконец, – не думаю, что он там был. Но это пока ничего не доказывает. Она могла убрать его в шкаф или еще куда-нибудь. Или рюкзак могла убрать Шэрон. Эта гребаная комната выглядела как настоящая выставка.

– Но спросить мне ничто не помешает.

Моя коллега собирается идти, но я останавливаю ее:

– Барри Мэйсон может что-нибудь выкинуть – сомневаюсь, чтобы сейчас мы своими появлениями доставляли ему радость.

– Я знаю, но, мне кажется, попробовать все-таки стоит. Если дойдет до открытой стычки, я просто уйду. Может быть, не так уж и плохо, если журналюги увидят на пороге дома офицера полиции.

– Ладно, вперед, – вздыхаю я. – Только надень форму, ладно? Чтобы эти писаки знали, кто ты такая.

На лице у Эв появляется гримаса, но она понимает, к чему я веду.

– Но сначала тебе надо будет пошушукаться с соседкой…

– С Фионой Вебстер? – Эверетт хмурится.

– Именно с ней. Мне она показалась далеко не дурой. Никогда не знаешь, что может получиться, если задашь парочку наводящих вопросов. И еще поговори с семейным врачом – может быть, у него есть какие-то подозрения насчет растления…

– Я уже проверяла – он в отпуске. Но я ему напишу.

– А учительница рассказала, как Дейзи вела себя в последнее время?

– Тише, чем обычно, но она несколько раз повторила, что изменения в поведении были минимальными. И что это могло ничего не означать. Честно говоря, их больше беспокоил Лео.

– Значит, они были единственными, кого это волновало.

– Я знаю. Бедный мальчуган…

Эверетт еще раз смотрит на фото в телефоне.

– Даже если убрать эти светлые волосы, в одном я уверена наверняка – на рисунке не Лео Мэйсон, – говорит она. – Он ведь и мухи не обидит, не говоря уже о битве с монстром.

– Значит, нас уже двое… Но если это не Лео, то кто, черт возьми?

***

22 июня 2016 года, 15:29

27 дней до исчезновения

Барж-клоуз, № 5

Спальня на втором этаже

– Тебе здесь нечего делать.

Это говорит Лео, который стоит на пороге родительской спальни. Обе двери платяного шкафа открыты, а Дейзи сидит перед туалетным столиком матери и красит ресницы. Делает она это на удивление умело. Девочка улыбается в зеркало. Она уже намазала губы ярко-розовой помадой и подвела веки синим.

– Тебе здесь нечего делать, – повторяет ее брат, хмурясь. – Она внизу. И все узнает.

– Ничего она не узнает, – беззаботно отвечает Дейзи, не глядя на него. – Она никогда ничего не знает.

Девочка слезает со стула и подходит к высокому трюмо. На ней надеты голубое бикини и блестящие босоножки, с открытыми носами и без задников, на высоких каблуках. Дейзи замирает, а потом подходит к зеркалу, останавливается, отставляет бедро и принимает кошачью позу. После чего поворачивается и через плечо посылает воздушный поцелуй своему изображению в зеркале.

Лео приближается к одному из шкафов, усаживается перед ним на пол и начинает бесцельно вытаскивать из него вещи, глядя на них без всякого интереса. Пара кроссовок, махровое полотенце, толстовка с капюшоном… Из кармана вываливается что-то твердое, прямоугольное, и этот предмет со стуком падает на пол. Дейзи оглядывается на брата:

– Тебе нельзя об этом знать.

Лео поднимает упавшую вещь и рассматривает ее.

– Чей это телефон?

– Я же сказала – это секрет.

***

Телефонистка принимает звонок в 17:30. Потом его несколько раз проверяют и перепроверяют, записывают все детали, и только после этого около 18:15 он доходит до меня. Я сижу в своем кабинете у Святого Алдэйта, а Куинн рассказывает мне о том, как мы не смогли разыскать никаких следов того, где был Барри Мэйсон во вторник во второй половине дня, и определить точное время, когда он в тот день вернулся в «Усадьбу у канала».

– Вся проблема в том, что Мэйсон обычно часто заезжает домой в течение дня, – говорит Гарет. – Заскакивает между посещениями разных объектов. Поэтому люди привыкли видеть его пикап в разное время дня. Он никому не бросается в глаза. Да и на подъездной дорожке, как правило, стоит машина Шэрон, а не его.

Я подхожу к окну и выглядываю на улицу. На противоположной стороне, перед гипермаркетом «Теско», мальчик играет с маленькой серой собачонкой, крутя вокруг себя теннисный мяч на длинной леске. Я вздыхаю. Собака – не единственное живое существо, которое сейчас бегает кругами.

– Послушайте, – говорит наконец Куинн. – Надеюсь, вы не будете возражать, но я хочу сказать: вам не кажется, что мы с самого начала где-то ошиблись?

Я жду.

– В чем именно? – уточняю после паузы.

– Вы же сами говорили, что Дейзи вполне могла самостоятельно уйти из дома, пока Шэрон не было. Скорее всего Лео этого вообще не заметил бы. Разве не могло быть так, что бедная глупышка просто убежала? С такой семейкой ее никто за это не осудил бы.

– Я думал об этом, – вздыхаю я. – Но прошло уже два дня. С тем количеством людей, которые ищут ее в поле, и принимая во внимание то, что ее портрет показывают во всех средствах массовой информации, мы уже давно ее нашли бы. Так или иначе.

– Тук-тук… – В дверях появляется Гислингхэм с кучей бумаг под мышкой. – Нам только что позвонила женщина, которая узнала Барри Мэйсона во время телевизионного обращения…

– Да неужели? – Голос Гарета полон иронии. – Думаю, что его узнали человек сто. Из тех, кого он кинул. Честно говоря, меня удивляет, что исчез не он сам – наверняка многие мечтают о том, чтобы прибить его.

Форму высказывания можно обсуждать, но по сути все верно.

За спиной у Куинна Крис строит гримасу.

– Если позволите, я договорю, – продолжает он. – Так вот, эта женщина – Эми Кэчкарт – говорит, что его зовут вовсе не Барри Мэйсон. Его имя – Эйдан Майлс.

Мы с Куинном обмениваемся взглядами.

– И кто же, черт побери, этот Эйдан Майлс? – вырывается у меня.

Гислингхэм открывает свой блокнот:

– Лет тридцать с небольшим, разведен, квартира в Кэнэри-Уорф, работает в сфере банковских инвестиций. Детей нет, но готов рассматривать предложения. Любит фитнес, путешествия, французскую кухню и остальные прелести жизни.