теми, кто к тебе прикасался, – киваю на парня, который возомнил себя бессмертным.

– Вы просто монстр! – ревёт и лицо ладонями закрывает.

– Монстром я бы был, если бы сейчас на кладбище тебя привёз, – проговариваю и, засунув руки в карманы брюк, смотрю на эти два тела в повязках и без сознанная. – А так, я милостивый, – небрежно бросаю.

– Нет, вы монстр, – шепчет себе под нос.

– Всё, экскурсия окончена, – хватаю её и к выходу направляю. – Я привёз тебя, чтобы ты думать начала перед тем, как что-то ляпнуть, но твои мысли мне понравились. Пойдём, анализы сдашь, – проговариваю, меняя направление к кабинету главврача.

На удивление Каролина не сопротивляется и рот не открывает весь час, что мы проводим в клинике, и даже по дороге домой. Плакать тоже перестаёт, только смотрит в одну точку пустым взглядом. А дома она сама в свою комнату пошла.

Где она лежит уже больше недели, словно бездушная кукла.

Проверять её на какие-то болячки мне и в голову не приходило. Однако когда она сказала, мне это показалось неплохой идеей. Я в тот же день напряг Карима, и он доложил мне о всех её передвижения за весь год. Конечно, она была под присмотром, все записывалось и сохранилось. А так как был приказ от меня докладывать только, если возникнут серьёзные проблемы, мне было неизвестно остальное. Собственно, и не интересовало, чем она там занимается. Сейчас я знаю, что она блефовала, что не было никого, кроме этого Максима из гостиницы, который так ничего и не сделал, только кофе угостил.

Но мне определённо спокойнее, что она дома под постоянным контролем, несмотря на то, что лежит и разлагается. И всё же я не монстр, и ломать девчонку в мои планы не входило. Поэтому я и принял решение, чтобы и мне спокойно, и она гнить не будет. Пока я этого не захочу.

Прихожу домой раньше, чем обычно, и первым делом захожу в соседнюю квартиру, где располагаются охранники. Едва порог переступаю, как все встают по стойке смирно.

– Добрый вечер, Марат Давыдович, что-то случилось? – делает шаг вперёд Валера – ответственный за остальных и, как говорит Карим, лучший его человек.

– Нет, – сухо отвечаю и подхожу к стене, где висят мониторы, ведущие трансляцию с камер видеонаблюдения не только в моей квартире, но и на входе в жилой комплекс, коридорах, лестницах и лифтах. – Что нового? – спрашиваю, не замечая на экранах ничего необычного.

– Из комнаты не выходит, – этот ответ уже изрядно надоел, каждый день одно и то же.

– Понятно, – устало вздыхаю и выхожу из квартиры.

Захожу в свою и, сняв пальто, направляюсь прямиком в комнату Каролины. Открываю дверь и сразу замечаю, как здесь душно, ещё в добавок пахнет едой. И я бы поспешил обрадоваться, но, подойдя к кровати, понимаю, что еда на подносе так и осталась нетронутой. Я сам поручил домработнице приготовить что-нибудь вкусное и отнести в комнату, раз Каролина сама не хочет выходить. Но и это бесполезное дело. Упёртая девчонка решила мне голодовку объявить в очередной раз.

Это тебе наказание, Марат, за твою грешную жизнь.

– Каролина, – зову лежащую на кровати бездушную куклу.

Реакции никакой, только моргает, продолжая смотреть в потолок. Даже не плачет, с тех пор как из клиники вышли она ни одной слезинки не проронила.

Осматриваю её с головы до ног, и в груди что-то сжимается. Помятая пижама не первой свежести, волосы как солома, лицо бледное, а от и так худого тела теперь остались кожа да кости.

«Твоя работа, Марат» – раздаётся в голове, но я тут же отгоняю идиотские мысли. В чём это я виноват? В том, что воспитанием её занялся? Или что хочу как лучше для неё?

– Каролина, вставай, – повторяю и словно на кнопку «включить» нажимаю – она занимает сидячую позу и смотрит мимо меня. – Во что ты превращаешься? Посмотри на себя, – рукой на неё указываю. – От тебя несёт, когда в ванной последний раз была? – вопрос за вопросом, а в ответ молчание.

В груди смешанные чувства, спутанные какие-то ощущения. Вроде злость на неё, а вроде жалость. Странное желание взять её на руки, отнести в ванную и залезть вместе с ней под душ. Обнять, к груди своей прижать, погладить гнездо на голове, и… что? Что, Марат? Крыша поехала? Что ты несёшь?

– Твою же… – вздыхаю и нервно делаю пару шагов вдоль кровати. – Значит, так, – застываю перед ней. – В гостиницу ты больше не вернёшься и с завтрашнего дня будешь работать моей личной помощницей. Так что приводи себя в порядок, выглядишь как бомж из-под моста, – со злостью выплёвываю.

«Конечно, ведь проще на неё злиться, чем испытать что-то новое. Она ведь виновата, что ты видишь в ней не дочь своего друга, а женщину, которую хочешь» – опять этот голос в голове. Совесть что ли проснулась?

Женщину, которую хочу… Мне нельзя её хотеть! Она дочь моего друга, пусть уже покойного, да и не друга по факту, но… Нет! Она мне в дочери годится, я её из роддома забирал, как, мать вашу, такое случилось?!

– Как скажете, – подаёт голос Каролина и, встав на ноги, принимается раздеваться.

– Что ты делаешь? – усталым голосом спрашиваю. – В ванную иди и там раздевайся.

– Хорошо, – сухо проговаривает и направляется в сторону ванной.

Не орёт, не сопротивляется, не обвиняет ни в чём.

– Дурдом, – цежу сквозь зубы и собираюсь покинуть комнату, но какого-то хрена возвращаюсь, открываю окно, забираю поднос и только потом выхожу.

Ну отлично, теперь ты ещё уборкой занимаешься, а что дальше?

Мне надо выпить и снять напряжение, вот только от одной лишь мысли съездить в клуб и трахнуть какую-ту бабу неожиданно противно становится. Иду в сторону кухни и осознаю, что ехать никуда не хочется. Что предпочитаю здесь остаться, пусть не рядом, но близко к этой девчонке.

«Очень интересно, Марат, да?» – усмехается голос в голове.

Не особо, наоборот – непонятно, и мне это не нравится. Не люблю, когда я что-то не могу контролировать. А всё то, что творится внутри меня и пробирается наружу без моего на то согласия, я контролировать не могу. Самое время, пока я не потерял окончательно управление над самим собой, отправить девушку домой. Подальше от себя.

Налив себе двойную порцию виски, я сажусь на диван в полной тишине. В какой момент эта девчонка пустила корни в моём мозгу? Как это происходит? Почему не замечаешь, что человек тебе небезразличен?

Понятно, что Каролина и