— Обещаю, что обязательно позвоню.

Ларкин поймал на себе прощальный взгляд Митчелла, которыйстоял по другую сторону дверей лифта и не спускал с него глаз. И невольно напамять доктору пришли слова, сказанные Роуан по телефону: «В Институте Кеплингераесть один парень, которому можно полностью доверять. Ты должен с ним связаться.Это Митчелл Фланаган. Передай ему, что его час настал».

В этом Роуан была чертовски права. Митчелл как раз тотпарень, который им нужен. В этом Ларкин не сомневался.

Однако по дороге в аэропорт его стали одолевать беспокойныемысли о Роуан. Он вспомнил, как глубоко был изумлен, услышав по телефону еедалекий голос. Вспомнил, как она предупреждала его, что их разговор можетпрерваться в любую минуту.

Все дело в том, что эта история с самого начала чрезвычайнозаинтриговала Ларкина. Звонок Роуан, образцы, последовавшая за ними серияоткрытий… И ко всему прочему эксцентричное семейство в Новом Орлеане. Ничегоподобного в жизни Ларкина еще ни разу не было. И чем больше его ожидаловолнений и меньше увеселений, тем лучше. Чтобы отправиться на поискиприключений, ему пришлось взять бессрочный отпуск в университетской клинике. Ужочень он хотел встретиться с этими людьми в Новом Орлеане, а заодно взглянутьна унаследованный Роуан дом, а также на человека, за которого она вышла замуж иради которого принесла в жертву свою медицинскую карьеру.

Когда Ларкин прибыл в аэропорт, дождь зарядил сильнеепрежнего. Но Ларкин привык путешествовать в любую погоду, поэтому дождь длянего стал столь же привычен, сколь привычен, например, снег в Чикаго или сезондождей в Японии.

Он поспешил к стойке первого класса, чтобы получить свойбилет, и спустя несколько минут уже шел по направлению к выходу. Все былорассчитано со скрупулезной точностью: как раз шла посадка на самолет.

Ларкин понимал, что главную проблему составляет уже само посебе рождение странного существа. И загадка его появления была тесно связана стайнами семейства Мэйфейр. Однако, размышляя над этим, Ларкин впервые былвынужден признать, что не очень-то верит в то, что этот феномен на самом делесуществует. Он знал, что существует Роуан. Но чтобы у нее был какой-то странныйотпрыск? Однако вместе с тем Ларкину стало понятно и другое. В существованиенечеловеческого ребенка бесповоротно верил Митчелл Фланаган. А также постоянноназванивающие ему люди из Таламаски. Не говоря уже о самой Роуан.

Значит, это существо отнюдь не было плодом чьего-товоображения. И доказательств тому более чем достаточно.

К выходу Ларкин подошел последним. «Вот что значит точнорассчитать время, — с гордостью подумал он. — Ни минуты опоздания, нистояния в очереди».

Он уже собрался подать свой билет молоденькой стюардессе,когда кто-то дотронулся до его руки.

— Доктор Ларкин.

Обернувшись, Ларкин увидел высокого молодого человекакрепкого сложения со светлыми волосами и почти бесцветными глазами.

— Да, я доктор Ларкин, — ответил он, борясь сискушением добавить: «Только не сейчас».

— Эрик Столов, — представился блондин. — Яговорил с вами по телефону.

Мужчина помахал перед Ларкиным маленькой белой карточкой.Ларкин отдал билет стюардессе и взял визитку.

— Вы мне сказали, что представляете Таламаску.

— Где образцы?

— Какие образцы?

— Те, которые вам прислала Роуан.

— Послушайте, я не могу…

— Пожалуйста, скажите мне, где они.

— Прошу прощения, но это исключено. Если хотите, можетепозвонить мне в Новой Орлеан. Завтра днем я встречаюсь там с вашим другом,Эроном Лайтнером.

— Где образцы? — настойчиво продолжал повторятьмолодой человек, неожиданно преградив Ларкину путь.

Понизив голос до шепота, Ларкин процедил сквозь зубы:

— Убирайтесь с моей дороги.

Внезапно им овладел такой сильный, неодолимый гнев, что онедва удержался, чтобы не размазать парня по стене.

— Прошу вас, сэр, — спокойно обратилась стюардессак Столову. — Если у вас нет билета на этот рейс, вам придется немедленноуйти.

— Вот именно, — теряя остатки терпения, произнесЛаркин. — Уходите отсюда. И вообще. Какое вы имеете право обращаться комне подобным образом!

Оттолкнув молодого человека в сторону, он устремился к трапусамолета. Сердце его бешено колотилось, а пот ручьем тек под одеждой.

— Проклятый сукин сын. Да как он только посмел? —бормотал он себе под нос.

Через пять минут после взлета Ларкин уже звонил по сотовомутелефону. Связь была отвратительная. Впрочем, так было всегда: во времятелефонных разговоров с борта самолета ему почти никогда не удавалось ничеготолком расслышать. Тем не менее дозвониться до Митчелла удалось.

— Ничего никому не рассказывай, — повторял снова иснова Ларкин.

— Не волнуйся, — успокаивал его Митчелл. —Никто ничего не узнает. Поверь мне на слово. У меня пятьдесят сотрудников. Икаждый из них работает над одним из пятидесяти фрагментов нашей головоломки.Кроме меня, ни у кого нет ни малейшей возможности представить картину в целом.Ни одна живая душа не сможет проникнуть ни в это здание, ни в офис, ни в моифайлы.

— Я позвоню тебе завтра, Митчелл. — Ларкинотключил связь. — Самонадеянный кретин, — выругался он, прячателефон.

В отличие от Столова Эрон Лайтнер произвел на доктора весьмаприятное впечатление — во всяком случае, по телефону. Правда, его истиннобританская и весьма старомодная манера речи показалась Ларкину излишнеофициальной. Интересно, что же все-таки за люди работают в этой таинственнойТаламаске? Неужели они вправду друзья Роуан? Откровенно говоря, Ларкин в этомсильно сомневался.

Откинувшись назад в кресле, он стал перебирать в памятисначала всю долгую беседу с Митчеллом, потом телефонный разговор с Роуан.Эволюция молекул, ДНК, клеточные мембраны… Все это его пугало и одновременноувлекало и притягивало к себе.

Он вдруг вспомнил, что в начале беседы Митчелл хотелпоказать ему трехмерное компьютерное изображение исследуемого им существа.Угораздило же Ларкина отказаться! Скорее всего, однако, он увидел бы на экранелишь некий набросок, неясные контуры или что-то в этом роде. Ну в самом деле,откуда Митчелл может знать, как это создание выглядит? Уродливо оно, например,или, наоборот, красиво?